Судя по размеру свиты, усатый недомерок явно был местным медицинским начальством. Он попросил Кирилла встать с койки, снять майку и провел по оголившейся груди больного холодным блестящим инструментом, напоминающим молоток.
Кириллу стало щекотно, он не сдержался и поежился.
Усатый хмыкнул, лицо его засветилось от довольства.
— Ну что, курсант? — сказал он неожиданным для такого малыша басом. — Не так страшен черт, как его малюют?
Кириллу была знакома эта поговорка, ее часто произносила в приюте Мама Ната. Правда, тогда Кириллу слышалось: «Не так страшен черт, как его мамуля»…
Вспомнив сейчас давнюю глупость, он улыбнулся.
— Молодцом, что настроение отличное! — сказал усатый недомерок. — Жалобы имеются?
— Никак нет!
Усатый повернулся к одному из сопровождающих, лысоватому худощавому брюнету:
— Что скажете, майор?
— Можно выписывать, господин полковник. Думаю…
Далее последовала фраза на незнакомом Кириллу языке. Видимо, это была латынь, вроде бы доктора прибегают к ней, когда хотят, чтобы пациент не понял их разговора.
Малорослый полковник покивал:
— Да, я тоже так думаю. Можно глянуть на результаты ментоскопирования?
Его собеседник шагнул в угол палаты, где стояла медицинская аппаратура, произвел какие-то манипуляции.
Перед полковником возникла триконка дисплея. Лысоватый шагнул к ней и принялся касаться триконки указательным пальцем правой руки, сопровождая каждое касание незнакомыми Кириллу терминами. Стоящие рядом с полковником смотрели на дисплей, все остальные, кому было не видно, — на больного.
Кирилл вдруг ощутил важность происходящего и несоответствующее моменту собственное легкомыслие. Тут его судьба решается, а он про черта с мамулей и про метелок в белых халатах!…
Наконец, обмен непонятными репликами прекратился, триконка растаяла, и полковник вновь повернулся к пациенту:
— Вы здоровы, курсант. Поздравляю, можете возвращаться в строй.
И Кирилл неожиданно для самого себя вдруг вытянулся по стойке «смирно» и гаркнул:
— Служу человечеству!!!
Никто не улыбнулся.
Полковник приблизился, положил Кириллу на плечо тяжелую руку и сказал негромко:
— Служи, сынок. Думаю, ты отмечен Единым. И да сбудется воля Его.
Он вышел в коридор. Свита, создав перед дверью короткий водоворот из белых халатов, вымелась следом.
Кирилл принял положение «вольно», растерянно оглянулся.
В палате, кроме него, никого теперь не было.
Элемент строевой подготовки, исполненный обрезком, на котором ничего не было, кроме трусов, показался Кириллу издевательством над уставом ГК, но согласиться или возразить было некому. Потом в палате появилась дежурная сестренка, не та, что была вчера — видать, они тут меняются. Сестренка с усмешкой глянула на бывшего пациента: