Благодаря такой забывчивости на долгие годы установился именно тот «аквариумовский» звук, к которому вы так привыкли. И кто знает, будь все чуть иначе, может и жизнь наша потекла бы чуть в другую сторону. Но ничего уже не повернешь, так что какой он был этот звук, так и хорошо! Славе за это огромное спасибо. Сейчас он где-то в Канаде, а там уже совсем другая музыка… Так что вскорости к съёмке готовы были все, ожидался только Боря.
А пока его ждали и съёмочная группа не торопясь готовилась выйти на проектные мощности, происходили вот какие события. Не отставая ни на шаг уже давно за Михаилом Файнштейном ходил замполит корабля.
Дело в том, что и по сей день «Аврора» – пост № – 1 на всем флоте (может и не на всем, но на Балтийском – точно), а значит его экипаж – самый настоящий морской экипаж. С командиром (капитаном), замполитом и всеми другими начальниками и подчиненными, что полагаются на любом боевом корабле. Каждый из них при этом, не музейный экспонат, а наоборот, самый настоящий, за все, что положено, отвечающий офицер или матрос.
От этого и замполит должен был все знать о том, что должно происходить на судне. Судно-то – «Аврора»!
И оттого бегал он за Михаилом, отчего-то решив, что Мишка самый главный и все это затеял. Бегал, заглядывал в Мишины глаза, и постоянно твердил один и тот же профессиональный вопрос: «Скажите, Миша, а меня после этих съёмок оставят на флоте или спишут?»
Ещё ничего не началось, а профессионал уже чувствовал неладное. Михаил мудро молчал и старался избегать ответов… Через какое-то время на борт поднялся капитан…
Меня, как только я оказался на корабле, спросили – не понимаю ли я что-нибудь в пианино? Я тогда одобрительно кивнул головой… Теперь, когда появился капитан, меня вновь нашли и уже привели прямо к нему.
Капитан провел меня в одну из кают, что находилась в той части крейсера, где, со слов капитана, отдыхал Император, когда бывал на борту. В дальнем углу стояло пианино. Он указал на него и ещё раз задал вопрос: «Вы разбираетесь в пианино?» Я утвердительно кивнул и не теряя ни мгновения подошел к инструменту.
Поначалу капитан не придал значения моей прыти и продолжал разговор. Он начал рассказывать, что этот инструмент принадлежал Государю-Императору, что только он на нем любил и мог поигрывать на корабле, и что команда умудрилась его сохранить до сегодняшних дней. А сейчас им очень интересно, можно ли на нем играть?
Я же, слушая весь этот рассказ, что-то поиграл на инструменте, а затем начал спокойно его разбирать.
Мои действия вызвали замешательство в морских рядах. Капитан замолк, а офицер, стоявший рядом, притих. Все, замерев, смотрели за моими действиями…