И от этого театр, теперь уже Эрика Горошевского, собирал вокруг себя публику примерно такую же, как и они, что никак не могло двинуть общее настроение в сторону весны. Все зарастало льдом и уже не могло выполнить роль чего-то подпитывающего, и более того – тянуло обратно в прорубь, на дно…
Исход из театра был неизбежен, да, собственно, как и из многого, что в своё время нами придумывалось. Достигнув понимания, необходимо начинать двигаться дальше. Театр к этому моменту уже все сделал!
Отдельно от себя хочу добавить, что мне все это безоговорочно нравилось, как какой-нибудь пайотль испанскому конквистадору из рук барышни облика Покахонтас. «Любовь зла – полюбишь и козла» – любил поговаривать Эрик. И он был прав, и поговорка…
В продолжение этой истории есть все же то, что вернулось «Аквариуму» тысячекратно усиленным. Это песня Алексея Хвостенко и Анри Волохонского «Над небом голубым».
Она возникла из ниоткуда, среди музыки, что творилась к спектаклям и оставалась в сознании каждого до того момента, как выскочила на большую сцену и встала на ней благодаря Бориным усилиям. Встала как Джамалунгма или Киллиманджаро.
В то время сама мелодия, оказавшаяся основой «Над небом голубым» часто звучала, спровоцированная на своё рождение выходом на «Мелодии» пластинки «Лютневая музыка» – сумасшедшим бестселлером целого поколения «отъезжавших». Этой песне суждено было выждать своё время, чтоб остаться в истории самой характерной эмоциональной краской своей эпохи.
В дальнейшей истории «Аквариума» этой песне не единожды пришлось сыграть роль ключа, открывающего все двери… Театр остался сам по себе, «Аквариум» – сам по себе! И, слава Богу!
Джорджа после этого эксперимента вынесло из музыки окончательно. При этом он оставил свой медицинский институт и стал студентом-театроведом.
Решение сильное, но справедливое. По отношению к обществу – он не стал чем-то вроде хирурга-барабанщика, литератора-педиатора или стоматолога абсурда, а ведь мог бы по сей день бродить где-нибудь между больничных коек в белом халате и бормотать им панацеей: «Мария-Луиза семь…»
Нельзя упустить и такую маленькую подробность семейной биографии Анатолия Августовича Гуницкого: его отец Август Гуницкий – знаменитейший российский психиатр. Один раз в Нью-Йорке мне пришлось выпивать в компании местных психоаналитиков. Рассказывая об «Аквариуме», я вынужденно назвал вслух и фамилию Джорджа… «А не сын ли он того самого Гуницкого?» – последовал вопрос…
Спустя уже длительное время, когда в «Аквариуме» появился Сева25, его так же можно было встретить в спектакле «Невский проспект» по Гоголю, поющим под гитару великолепный романс на стихи Мандельштама, написанный Володей Диканским