— Меня направили в Хогсмид для защиты школы, — ответила Тонкс.
— Только тебя или?..
— Нет, со мной ещё Праудфут, Сэвидж и Галкис.
— Галкис? Это его в прошлом году оглушил Дамблдор?
— Да.
Они брели по тёмной заросшей дорожке, ступая по свежей колее, оставленной каретами. Гарри из-под плаща косился на Тонкс. Её доходящее порой до назойливости любопытство, громкий смех, шутки — всё осталось в прошлом. Теперь она выглядела гораздо старше, серьёзнее и целеустремлённее. Может быть, это последствия происшествия в Министерстве? Гарри чувствовал себя очень неловко: он понимал, что Эрмиона на его месте попыталась бы утешить Тонкс, объяснить, что та нисколько не виновата в смерти Сириуса, — но не мог выдавить из себя ни слова. Он ни в чём её не упрекал — если она и была виновата в случившемся, то не более других (и уж точно меньше, чем он сам), — но Гарри изо всех сил избегал разговоров о Сириусе. И они продолжали идти в тишине, нарушаемой лишь шелестом длинного плаща Тонкс.
Гарри, обычно добиравшийся до школы в карете, только сейчас оценил, насколько далеко от хогсмидской станции до Хогвартса. И вот наконец впереди показались верхушки привратных столбов, увенчанных крылатыми кабанами. Юноша проголодался, замёрз и был рад расстаться с этой новой, неприветливой Тонкс. Однако, протянув руку открыть ворота, он обнаружил, что те наглухо замкнуты массивными цепями.
Гарри указал палочкой на замок и уверенно произнёс: «Алохомора ». Ничего не произошло.
— Не сработает, — покачала головой Тонкс, — Дамблдор сам заколдовал ворота.
Гарри пошарил взглядом вокруг:
— Я… я мог бы залезть на стену.
— Бесполезно, — откликнулась Тонкс. — На стенах Противопроникающие чары. Этим летом защита была многократно усилена.
— Тогда, — раздражённо бросил Гарри, видя, что от Тонкс помощи не дождаться, — остаётся улечься спать прямо здесь.
— Не стоит. Смотри: тебя уже встречают.
Вдали, у самой стены замка, замелькал свет фонаря. Гарри в этот момент обрадовался бы даже приходу Филча, заранее смирившись и с очередной порцией его хриплого ворчания по поводу своего опоздания, и с напыщенной речью о пользе регулярного применения «испанского сапога» для улучшения чувства времени у нерадивых учеников. Но когда мерцающий жёлтый огонёк приблизился на расстояние десяти футов, Гарри, уже стянувший плащ-невидимку, узнал крючковатый нос и длинные сальные патлы Северуса Снэйпа, ощутив при этом вспышку ярой ненависти.
— Так-так-так, — Снэйп, ухмыляясь, достал палочку и прикоснулся ею к замку. Цепи уползли в свои гнёзда, створки ворот, отчаянно скрипя, начали расходиться. — Как замечательно, что вы всё-таки решили почтить нас своим присутствием, Поттер. Хотя, судя по всему, и сочли, что школьная форма сделает ваше появление менее эффектным.