Огю позвал:
— Сано Исиро. Приблизьтесь.
Потрясенный Сано встал на колени за символом. Огю, только что приговоривший человека к смерти, а его семью к изгнанию, был совершенно спокоен! Сано сказал себе, что Огю тридцать лет служит судьей. После всех проведенных им процессов немудрено стать совершенно равнодушным к подобным сценам. Сано глубоко поклонился Огю:
— Чем могу служить, досточтимый судья?
Сухие паучьи лапки Огю поигрывали судейской печатью — продолговатым куском гипса, на котором были выгравированы его имя и должность. Узкое лицо с тяжелыми веками выглядело землистым в болезненным свете мерцающих ламп. Голова в старческих пятнах напоминала гнилую дыню.
— Поджог — серьезное преступление, — негромко поведал Огю, с нарочитым вниманием изучая печать.
Он помолчал и добавил:
— Хотя и не является чем-то из ряда вон выходящим.
— Да, досточтимый судья, — ответил Сано, раздумывая, для чего Огю его вызвал. Уж точно не для того, чтобы обменяться тривиальностями. Но Огю, как и многие из высшего общества, никогда не приступал к главному вопросу сразу. Сано показалось, что его понятливость подвергают испытанию.
— Такие важные, но пошлые дела лучше оставлять аппарату, низшему классу. К тому же порой некоторые действия имеют самые неблагоприятные последствия. — Огю посмотрел на окна, обращенные к замку.
И тут Сано понял. Эдо опутан шпионской сетью. Благодаря информаторам сёгун держит под полным контролем клана Токугава всю страну. Несомненно, кто-то начал докладывать Огю о действиях Сано в тот самый день, как он занял должность ёрики, И этот кто-то находился в толпе на месте пожара. Огю дал Сано понять, что для чиновника высокого ранга выполнять работу патрульного полицейского — значит позорить систему управления вплоть до сегуна. Сано не хотелось вступать в пререкания с начальником, однако следует реабилитироваться.
— Досточтимый судья, досин и его люди арестовали невиновного. Опросив очевидцев, я получил описание истинного поджигателя и...
Воздев палец, Огю принудил Сано замолчать. Жест был настолько близок к открытому упреку, что Сано не мог припомнить, прибегал ли судья когда-либо к подобному приему.
Огю переменил тему:
— Вчера я был удостоен чести пить чай с Кацурагавой Сюндаем.
Сообщение словно обухом ударило Сано. Кацурагава Сюндай выхлопотал ему должность.
Во время внутренних войн прошлого столетия прапрадед Сано, вассал на службе у правителя Кии, спас жизнь своему соратнику, главе рода Кацурагава. Со временем этот случай неразрывно связал две семьи. Кацурагава разбогатели, а Исиро, напротив, познали бедность, и наступил день, когда отец Сано решил напомнить о старом долге.