— Если мне нельзя доверять…
— Я вам доверяю, Рива. Я вам всегда доверял. А Блэра Биссела я не знал, так с какой стати я должен был доверять ему? И все же я не пошел дальше второго уровня. Исключительно из уважения к вашей матери.
— Но не ко мне! Не из уважения ко мне. Вы оба… — Рива метнула яростный взгляд на мать, вернувшуюся с маленькой хрустальной пепельницей. — Ты шпионила за ним, проверяла его, и это не мешало тебе готовиться к свадьбе и делать вид, будто ты рада за меня!
— Рива, я была рада за тебя… — начала Каро.
— Он тебе никогда не нравился! Он с самого начала тебе не понравился! — воскликнула Рива. — Думаешь, я ничего не знала?..
— Извините. Если вы собираетесь устроить семейную сцену, вам придется отложить ее до другого раза, — вмешалась Ева и демонстративно извлекла магнитофон. — Сейчас важнее всего расследование убийства. Рива, вам уже зачитали права…
— Ты согласилась дать мне десять минут, — напомнил ей Рорк. — Я хочу воспользоваться ими сейчас.
Ева пожала плечами — ладно, уговор есть уговор.
— Каро, где я могу поговорить с Ривой наедине?
— Можете воспользоваться моим кабинетом. Сейчас я вам покажу…
— Я знаю, где это. — Повернувшись спиной к Каро, Рива вышла из комнаты.
Наступившее после ее ухода тягостное молчание было прервано оглушительным хлопаньем двери.
— Простите нас, пожалуйста. — Каро снова села. — Ее можно понять. Она страшно расстроена.
— Да, конечно. — Ева взглянула на часы и мысленно пообещала себе, что больше десяти минут Рорк не получит.
В изящно отделанном кабинете Каро, где суперсовременный процессор стоял на антикварном письменном столе розового дерева, Рива остановилась, выпрямившись, как заключенный с повязкой на глазах, приговоренный к расстрелу.
— Боюсь, я не смогу сейчас говорить. Я страшно зла на нее, на вас… На все на свете!
— Изложено четко и ясно. Почему бы вам не присесть, Рива?
— Я не хочу сидеть! И не собираюсь! Мне хочется кого-нибудь ударить, пнуть… Разбить что-нибудь. Сломать.
— Делайте, что хотите, — произнес Рорк скучающим тоном. — В конце концов, это вещи Каро, вот с ней и объясняйтесь. Ну, а когда покончите со своей истерикой, сядьте, и мы поговорим, как разумные взрослые люди.
— Вот это я всегда в вас ненавидела!
— Что именно? — спросил он, неторопливо затягиваясь сигаретой.
— Это ваше проклятое самообладание! Эту ледяную воду, текущую в ваших жилах вместо крови.
— Ах, это! Спросите лейтенанта, она вам скажет, что даже мне иногда изменяет мое легендарное самообладание и изумительно кроткий нрав. Меня многое может разозлить, но взбесить до чертиков способен только тот, кого я люблю.