— Пибоди, я сплошь и рядом работаю сверхурочно. Причем постоянно. Таскаюсь по городу, тяну очередную ниточку, выдвигаю новые гипотезы или торчу за компьютером в своем домашнем кабинете. Использую Рорка. Таков мой стиль. Понимаешь, я живу этой работой. Дышу ею, ем ее, сплю с ней. А тебе не советую. У меня есть для этого свои причины. А у тебя их нет.
Ева мрачно смотрела в чашку, вспоминала длинную вереницу жертв и думала, что эта вереница началась с нее самой. С окровавленного ребенка, замерзающего в холодном номере далласской гостиницы.
— Я не могу делать это по-другому. И не буду. Иначе мне не прожить. Но ты — другое дело. Это не значит, что ты плохой коп. Если я что-то делаю в одиночку, то вовсе не потому, что считаю тебя плохим копом.
— Я тоже не всегда могу забыть о работе.
— Этого не может никто из нас. Но тот, кто не находит способа, позволяющего жить в ладу с собственной совестью, сжигает себя. Сходит с ума, спивается или кончает с собой. Ты можешь найти этот способ. У тебя есть семья, есть другие интересы. И, если уж на то пошло, Макнаб.
У Пибоди задрожали губы.
— Я люблю его. Как ни странно.
Ева заглянула ей в глаза, и этого оказалось вполне достаточно.
— Да вижу.
— И в этом все дело! Я понимаю, о чем вы говорите. Я тоже не всегда могу забыть о работе, но временами мне это удается. Я не прокручиваю все в голове, как это делаете вы. Но таких, как вы, больше нет. А у нас в полиции все равно не так уж мало хороших копов.
— Вот именно. Ну что, мир?
— Мир.
— Тогда марш отсюда. До встречи с Гэннон мне нужно кое-что сделать.
Ева заказала консультацию с Мирой. После долгого торга секретарша доктора выделила ей тридцать минут во время перерыва на ленч. Встреча должна была со стояться в печально известной Харчевне. Ева не пони мала, какие причины заставляют столь светскую даму пользоваться низкопробной столовой управления, но спорить не стала.
Потом она позвонила секретарю полковника Уитни и с большим трудом договорилась о переносе отчета на вторую половину дня.
В следующем разговоре упоминались билеты на игру «Янки» с «Мете» с местами в ложе. В результате главный эксперт пообещал представить полный отчет об обоих случаях к четырнадцати ноль-ноль.
Довольная Ева собрала вещи, дала сигнал Пибоди, и они отправились в город.
Пибоди, подбоченившись, разглядывала здание Биржи.
— Это называется «возвращение на место преступления после его совершения».
— Преступление совершили не мы, так что называть это возвращением нельзя, — возразила Ева. — Мне просто хотелось взглянуть на дом.
Они подошли к витрине.