Далеко на западе собирались тучи, предвестники грозы. Порой Гейл ощущал присутствие духов, но очень слабо — видимо, чувства подавляла огромная масса находящихся вокруг людей. Он подозревал, что в созданных человеком городах могли существовать лишь людьми же выдуманные боги.
Внезапный шум заставил его обернуться. Он увидел процессию, направлявшуюся к Выгону по широкой аллее. Сопровождавшие ее музыканты извлекали из своих инструментов диковинные звуки. Впереди шли толстые гладколицые люди, которые дули в трубы и огромные раковины. За ними шествовали женщины в легких полупрозрачных платьях, они били в барабаны и цимбалы, их длинные распущенные волосы колыхались в ритме танца. Высокие мужчины в головных уборах из перьев били в продолговатые барабаны, издающие низкие гулкие звуки. В центре процессии силачи несли на плечах носилки — при виде их, горожане гнули спины в почтительных поклонах.
Процессия должна была миновать статую, где стоял Гейл. Юноша гадал, нужно ли ему кланяться, как все прочие: ведь это было не в обычаях шессинов. Когда косилки поравнялись с ним, все же решился слегка наклонить голову. К его удивлению, в носилках на груде мягких подушек под шелковым балдахином восседала молодая женщина. Завидев юношу, она бесцеремонно принялась разглядывать его.
Гейлу хотелось верить, что его поведение никого не задело. Перед ним явно была какая-то важная особа, привыкшая к почтительности и подобострастию. Вдруг она решила, что своим полупоклоном он намеревался ее оскорбить? Насколько Гейл успел рассмотреть сидящую под балдахином даму, она не походила — ни платьем, ни лицом — на тех знатных женщин, которых он встречал на улице. Возможно, она принадлежала к какой-то неизвестной ему народности.
По счастью, окружающие взирали только на даму и не обращали внимания на Гейла. За носилками шествовал ряд прислужников, ведущих на поводках великолепных животных, украшенных гирляндами цветов. Среди них юноша увидел белого красавца-кагга с золочеными рогами и попоной из цветных нитей, окаймленной кистями и колокольчиками. Но животному столь богатое убранство не доставляло, кажется, никакого удовольствия. Кагг беспокойно озирался, то и дело порываясь встать на дыбы, так что прислужники едва его удерживали, яростно стегая плетьми. Гейла задело столь неподобающее обращение с животным.
Когда процессия наконец миновала Гейла и двинулась к одному из больших храмов, он подошел к прилавку торговца благовониями.
— Я недавно прибыл в ваш город, — сказал он. Не скажешь ли, что это за шествие? И кто та женщина в паланкине?