Островитянин (Робертс) - страница 4

дежурил при стаде ночью, другой заступал на его место днем; они выхаживали друг друга в болезни, или если один был ранен, а в любой схватке всегда сражались спиной к спине. Если одного отправляли куда-нибудь с поручением, другой оставался присматривать за стадом. А когда молодые воины наконец взрослели, женились и заводили детей, то воспитывали их совместно, не разделяя на своих и чужих; и если одного из чебас-фарстанов уносила смерть, что среди шессинов считалось величайшим несчастьем, то второй воспитывал сирот как родной отец. Потерять брата по плоти было худшим, что только может вообразить человек, а Гейл, который к тому же был сиротой, и вовсе страшился даже подумать о том, что может остаться без Данута.

— Не боишься, что еды не хватит? — осведомился Гейл, оценивающе глядя на объемистый мешок с припасами. — А то вдруг приду завтра на смену а от тебя один иссохший скелет остался!

— Давай-давай, беги прочь, бездельник. Ночная стража — это только для настоящих мужчин. А пока я тут страдаю, как последний раб, ты можешь набить брюхо и поискать себе женщину для утех!

— Придумал тоже! — возмутился Гейл. — Забыл что ли о Празднестве Телят? Женщин четыре ночи не будет в лагере, а когда они вернутся, тут уж будет не до развлечений! Данут вздохнул:

— О таком разве забудешь?! Но и ты не забывай держать копье готовым к бою — ты же мужчина!.. Ладно, ступай, а то скоро совсем темно станет, заплутаешь по дороге к лагерю и еще, чего доброго, оступишься и сломаешь ногу. Придется тогда тебе, как увечной кагге, проткнуть глотку копьем…

Смеясь над этой шуткой Данута, Гейл двинулся вниз по скалистому склону, не забывая, однако, соблюдать осторожность: ведь спуск и правда был небезопасным. Но он ходил здесь каждый день и знал дорогу наизусть, так что вскоре юноша уже благополучно вступил в пределы лагеря.

Еще на подходах молодой воин ощутил запах жареного мяса, исходивший от костров, что горели внутри круга хижин. Для празднества время, вроде бы, еще не пришло, — а значит, погибли чьи-то кагги… Топливом для костров, помимо веток, служил еще сушеный помет, который приносили в лагерь женщины. В обязанности же мужчин входило таскать от реки тяжелые кувшины с водой. Разумеется, это вызывало немало ворчания и недовольства, но на самом деле, юноши проявляли в этом деле немалое усердие, дабы с наилучшей стороны выставить себя перед женщинами. Первое время, дальше шуточных ухаживаний, разумеется, дело не шло, но когда воины взрослели, их намерения делались куда более серьезными.

Перед их с Данутом хижиной уже горел костер, и, приблизившись, Гейл первым делом воткнул в землю свое копье, а затем принял у одного из сидящих рядом мальчиков чашу с каггьим молоком. Сделав пару глотков, он передал чашу соседу. Молоко было с последней дойки и еще не успело остыть, но сегодня в него не стали добавлять кровь из яремной вены теленка, потому что в лагере жарили свежее мясо.