В это время дверь кабинета резко открылась, и на пороге появились двое: маленький лысый пожилой мужчина в помятом костюме и высокий стройный, элегантно одетый брюнет лет тридцати двух с карими блестящими глазами. Крылову показалось, что этого брюнета он уже где-то видел. Возможно, даже по телевизору.
«Какие красавцы приходят к этому Бутлеру, – подумал он, – по-моему, это какой-то артист. Но кто именно?»
Мужчины распрощались. Неожиданно пожилой вышел из приемной, а молодой красавец, внимательно посмотрев сначала на Олю, а потом на Крылова, строго спросил его:
– Вы ко мне?
– Нет, Виктор Степанович, он ко мне, – твердо ответила Оля, опередив замешкавшегося Крылова.
– А-а, ну-ну, – произнес красавец загадочную фразу и исчез за дверью кабинета, успев, правда, добавить:
– Кто ко мне, прошу заходить.
– Кто это? – удивленно спросил Крылов.
– Как это кто? – еще больше удивилась Оля. – Виктор Степанович Бутлер собственной персоной. Вы что, его первый раз видите?
– Выходит, что первый. Хотя, сдается мне, я его раньше где-то уже видел.
– Ну, это всем так сдается. Он очень похож на известного иллюзиониста Дэвида Копперфилда.
– Точно! – воскликнул Крылов. – Теперь вспомнил. Вылитый Копперфилд. А я-то… – он засмеялся и покрутил пальцем у виска, – я сначала подумал, что Бутлер – это тот, маленький, который вышел.
Оля тоже засмеялась. Почувствовав на себе удивленные взгляды посетителей, они постарались сдержать смех. На время это им удалось, но потом, взглянув друг на друга, они вновь расхохотались. Крылов подумал, что он впадает в детство. Он вдруг представил себя со стороны: солидный, крупный мужчина с бородой, а смеется, как пионер в обществе веснушчатой девчонки.
Он расхохотался еще сильнее.
– Так мы пойдем сегодня на концерт? – спросила Оля, возвращая наконец их беседу в более-менее деловое русло.
– Обязательно, – утирая платком слезы, подтвердил Крылов, – хотя я не понимаю зачем. Мне с вами весело и без всякого концерта. Я сто лет так не смеялся. А где он будет-то?
– В цирке.
– Когда?
– В семь тридцать.
– Встречаемся в семь перед входом. Годится?
– Годится.
– Тогда до вечера. Не буду вам мешать.
– До вечера, – Оля приветливо улыбнулась и принялась вставлять в пишущую машинку лист бумаги.
Крылов вышел из приемной, все еще улыбаясь до ушей.