Деньги появились только тогда, когда семья Гирдвуд прибыла в Париж: ему удалось наскрести некоторую сумму, достаточную, чтобы прибыть в Париж морем и на некоторое, достаточно краткое время остановиться во Франции; это произошло благодаря улыбке Фортуны и красоте его возлюбленной Фан. После этого Фан осталась в дешевом отеле в Лондоне. По ее собственному желанию. Она была согласна не покидать Лондон, несмотря на скудные средства, которые смог оставить ей на проживание отправившийся в путешествие муж. В Лондоне симпатичная наездница была как дома.
— У вас есть только полчаса, мои дорогие, — напомнила им миссис Гирдвуд, чтобы девочки могли подготовиться к встрече.
Корнелия, сидевшая в кресле, поднялась, отложив вязание, которым она занималась, и вышла из комнаты, чтобы Кеция помогла ей переодеться.
Джулия, лежавшая на диване, только зевнула.
И лишь после третьего по счету напоминания от матери она отложила французский роман, который читала, и встала с дивана.
— Надоели эти джентльмены! — воскликнула она, потягиваясь. — Я хочу, чтобы ты, мама, не приглашала их. Лучше я останусь в комнате на целый день, чтобы дочитать этот прекрасный роман. Небеса благословили талант обожаемой Жорж Санд. Такая женщина как она должна была родиться мужчиной. Она знает их так, как будто сама побывала в их шкуре, ей известны все их претензии и предательство. Ах, мама! Ну почему, когда ты решила завести ребёнка, ты завела дочь? Я бы отдала все на свете, чтобы быть твоим сыном!
— Фи, фи, Джулия! Не дай Б-г, кто-нибудь услышит, какие глупости ты говоришь!
— Меня не волнует, пусть слышат. Пускай весь Париж, вся Франция, весь мир знает это! Я хочу быть мужчиной и хочу быть сильной как мужчина.
— Пфф, дитя мое! Сильной как мужчина! Нет у мужчин никакой силы, только одна видимость. Не было еще такого, чтобы женщина не увидела обратной стороны медали. Вот тебе и хваленая мужская сила.
Вдова лавочника имела основания для таких утверждений. Отдавая себе отчет в том, кто сделал ее хозяйкой дома на Пятом Авеню, а также дань множеству его прочих достоинств, она тем не менее была низкого мнения об умственных способностях своего покойного мужа.
— Быть женщиной, — продолжала она, — которая знает мужчину и умеет им управлять, — этого вполне достаточно. Ах! Джулия, если бы у меня были твои возможности, я бы тут же сумела достичь многого.
— Мои возможности? Что ты имеешь в виду?
— Хотя бы твоя красота.
— Ох, мама! Ты не менее красива, чем я. Ты до сих пор выглядишь привлекательно.
Миссис Гирдвуд не был неприятен этот ответ. Она еще не утратила тщеславия от того, как ее личное обаяние смогло завоевать сердце богатого лавочника; и теперь, чтобы вновь стать богатой наследницей, вполне могла применить свои чары к другому богачу. И хотя она не давала волю подобным спекуляциям с повторным браком, она все еще была привлекательной для ухаживаний и флирта.