— Да здравствует Республика — Красная демократическая Республика!
Этот крик продолжался недолго. Почти мгновенно он был заглушен ревом орудий и треском ружейных выстрелов, сопровождаемым проклятиями хулиганов в униформе, мчавшихся по улице.
Ружейный огонь, начавшийся в Бастилии, продолжался недолго. Не предполагалось, что огонь будет вестись долго; но это не относилось к «красным» (санкюлотам) и к рабочим. Подобно огненному смерчу, со скоростью курьерского поезда он пронесся по Бульварам, сверкая и потрескивая, сражая людей, прежде чем мужчина и женщина, блуза и мещанин, студент и владелец магазина, — одним словом, любой прохожий, — успели убежать подальше отсюда в этот ужасный полдень. Добродушный муж с женой в одной руке и ребенком в другой, веселая гризетка с ее студентом-защитником, ничего не подозревавший иностранец, леди или джентльмен — все были без разбору подкошены этим свинцовым ливнем смерти. С криками ужаса люди бросились к дверным проемам или попытались убежать в переулки. Но и здесь их встречали люди в униформе. Охотники и зуавы, со вздувшимися губами, черными от порохового дыма, повернули многих из них назад прежде, чем сабля и штык, на которые напарывались остальные. Все это сопровождалось нечеловеческими хриплыми криками и жестоким хохотом маньяков, кощунственно наслаждавшимися дикой агонией смерти!
Это продолжалось, пока вся улица не покрылась мертвыми телами, и кровь не заструилась по желобам, пока не осталось больше никого, чтобы убивать, и жестокость не прекратилась ввиду отсутствия жертв!
Эта ужасная резня Второго Декабря заставила содрогнуться не только Париж, но и всю Францию.
ГЛАВА XXXIV. «Я ПРИДУ К ВАМ НА ПОМОЩЬ!»
На балконе прекрасного дома, выходящего на Сады Тюильри, виднелись две женские фигуры, ни одна из которых не была похожа на парижанку. Одна из них принадлежала юной девочке с чисто английским ярко-розовым лицом и солнечными волосами; другая — мулатке с желто-коричневым цветом кожи.
Читатель без труда может узнать в них Бланш Вернон и ее служанку Сабину.
Не было ничего удивительного в том, что Майнард не обнаружил сэра Джорджа ни в одной из гостиниц. Английский баронет поселился в этой квартире, выбрав уединение в домашней обстановке.
Сэра Джорджа не было дома, и его дочь с Сабиной вышла на балкон, чтобы полюбоваться видом на улицу, открывающимся оттуда.
Звук кавалерийского горна, сопровождаемый громом военного оркестра, возвестил о близости солдат — зрелища, привлекательного для всех женщин, молодых или старых, темных или светлых. Взглянув на парапет, девушки увидели, что вся улица заполнена военными: солдаты всех родов войск — пехота, конница, артиллерия — стояли или двигались вперед; а офицеры в блестящих униформах, на прекрасных лошадях скакали туда-сюда, выкрикивая команды находящимся в их подчинении эскадронам.