— Да.
— А обо мне она рассказывала вам? Скажите мне, что она говорила о своей сестре!
В ее голосе слышалось беспокойство. Я поспешил рассеять его, рассказав, с какой нежностью писала мне о ней Лилиен.
— Добрая, милая Лил! Она любит меня так же, как и я ее! В течение многих лет мы никогда не разлучались. И всегда были одни… если не считать отца. Да, а как он? Здоров?
В ее странно изменившемся голосе вдруг почувствовалась сухость, причина которой была мне известна.
— Да, — ответил я, — ваш отец был совершенно здоров, когда мы виделись с ним в последний раз.
На короткое время наступило неловкое молчание, прерванное моим вопросом:
— Разве больше нет никого, о ком вы хотели бы спросить?
Я внимательно посмотрел ей в глаза. Она вспыхнула и тотчас же побледнела. У нее вырвался невольный вздох. Я не нуждался в дальнейших доказательствах правильности моих догадок. В ее душе несомненно жило воспоминание, более волнующее, чем мысли о сестре и отце. В сердце Мэриен Холт глубоко запечатлелся образ красавца охотника Френка Уингроува, образ, который ничто не могло изгладить.
— Почему вы задаете такой вопрос? — спросила она наконец с притворным спокойствием. — Вам что-нибудь известно о моей жизни? Впрочем, вы, кажется, знаете все. Кто-нибудь говорил с вами обо мне?
— Да, и часто. Тот, кто думает только о вас.
— Кто же, позвольте узнать, проявляет столь непонятный интерес к бедной, всеми покинутой девушке?
— Спросите свое собственное сердце, Мэриен. Или вы хотите, чтобы я назвал этого человека по имени?
— Назовите.
— Френк Уингроув.
Мэриен не проявила удивления. Она, конечно, ждала этого имени, потому что какое же другое мог я упомянуть? Да, она не проявила удивления, но лицо ее заметно изменилось. Щеки побледнели, брови нахмурились и губы сжались.
— Френк Уингроув, — повторил я, видя, что она молчит.
— Не знаю, зачем мне понадобилось, чтобы вы назвали его, — промолвила она, все еще сохраняя суровый вид. — Мне очень жаль, что я попросила назвать это имя. Я надеялась, что никогда больше его не услышу. По правде сказать, я его почти забыла.
Я не поверил ей, так как почувствовал в ее тоне притворство. Говорили лишь уста, но не сердце. По счастью, Уингроув не слышал ее слов. Они убили бы его.
— Мэриен! — воскликнул я с мольбой в голосе. — Вашего имени Френк Уингроув не забыл!
— Да, наверное, он упоминает его со смехом.
— Скажите лучше — со скорбью.
— Со скорбью? В самом деле? Почему же? Не потому ли, что ему не удалось обмануть меня?
— О нет! Он неизменно был вам верен.
— Неправда, сэр! Вы, вероятно, не знаете, что я была свидетельницей его низкой измены и сама видела…