— Вздор! — перебил индеец. — Их отлично можно счесть… Вот: раз, два, три, четыре. Самец, самка и два детеныша. Всего четыре штуки. Вот раздолье-то для хорошего охотника на тигров!
— Да, только для охотника, — уныло вымолвил негр.
— Ну, сегодня мы, пожалуй, оставим их в покое, — сказал индеец. — Сейчас у нас с тобой есть более важное дело.
— А не лучше ли оставить и это дело до завтра и вернуться в гасиенду? Хоть мне и очень хотелось бы видеть те чудеса, о которых ты столько наговорил, Косталь, но я, право…
— Да разве можно откладывать такое дело до другого дня? — прервал негра индеец, которого тот назвал Косталем. — Нет, друг Клара, этого никак нельзя. Возможность видеть и делать то, о чем я тебе говорил, бывает только один раз в месяц, а через месяц нас уже здесь не будет, и мы все потеряем… Нет, нет! — продолжал он, видя нерешительность негра. — Задуманное мною должно быть сделано в эту же ночь и на этом самом месте. Садись и слушайся меня.
С этими словами индеец первый уселся на густую траву, на некотором расстоянии от воды. Негр волей-неволей последовал его примеру.
Невзирая на привычное подчинение авторитету индейца, Клара — так звали негра — не переставал терзаться страхом. Сжавшись в комок, он тревожно крутил головой во все стороны, видимо, ожидая, что вот-вот откуда-нибудь появятся тигры и набросятся на него.
— Напрасно ты так трусишь, дружище, — пробовал успокоить его индеец. — К услугам тигров вся река, и им ни к чему сейчас возвращаться сюда.
— Но они могут быть голодны, а я слышал, что они больше всего любят мясо чернокожих, — робко возражал негр.
— Ха-ха-ха! — звонким смехом залился индеец. — Ты можешь этим гордиться. Но, по правде сказать, едва ли во всей стране найдется хоть один тигр, который был бы настолько глуп, чтобы предпочесть твое тело, положим, очень черное, зато тощее и жесткое, мясу молодой телки или козы. Думаю, если бы ягуары услыхали твои слова, они лопнули бы со смеху!
— Тебе хорошо смеяться насчет меня и тигров: ведь ты их не боишься, а я страшно боюсь, — ребяческим тоном говорил негр.
— Еще бы мне-то, цапотеку, бояться кого или чего-нибудь на свете! — гордо произнес индеец, выпрямляясь и любуясь на обнаженные части своих мускулистых бронзовых рук и ног. — Руки и ноги мои крепки, как те стальные пружины, которые продаются в больших городах. Зрение мое остро, прицел мой верен, а дух не знает страха, — словом, я — цапотек, и этим все сказано!.. Что же касается тигров, то, повторяю, не будем думать о них до завтра. В эту ночь, когда будет светить новый месяц, мы должны дождаться сирены с распущенными волосами. Она показывается в пене водопада и на поверхности пустынного озера…