— Что все-таки происходит? — снова спросила Линна. — Скажите же кто-нибудь! Алис Файе была безжалостна:
— Ей тоже нужно об этом в конце концов узнать. В конюшне уже несколько часов находится ветеринар.
Кровь разом отхлынула от лица, и Линна стала белой как мел. Неожиданно рядом с ней появился Джей.
— Хочешь, я побуду с тобой еще немного? Он взял ее руку в свою шершавую ладонь, и она, ища поддержки, прислонилась к нему. В глазах Паркера вспыхнуло осуждение. Он был недоволен тем, что сестра искала помощи и защиты не у него.
— Большуха не встает, — резко сказал он.
— О Боже! — пальцы Линны с силой сжали руку Джея, и она вдруг забыла, где находится, утонув в темноте.
Где конюшня? Как туда пройти? В этот момент раздалось тихое жалобное ржание, и Линна смогла сориентироваться. Она пошла на этот звук, увлекая за собой Джея. Раздраженный голос Алис Файе несся им вслед:
— Почему она не идет в дом? Она уже ничем кобыле не поможет. Отец, возможно, хоть как-то вразумит ее, мне это не по силам.
Войдя в конюшню, Линна выпустила руку Джея и опустилась на солому рядом со своей лошадью. Кобыла тихонько застонала и попыталась подняться, но не смогла. Линна нежно обхватила руками шею Большухи и, склонившись к ее голове, тихонько замурлыкала ей на ухо какую-то колыбельную. У лошади больше не осталось сил, чтобы бороться, и голова Большухи тяжело упала на солому, бока с шумом и хрипом вздымались при каждом вдохе.
— Можно ее как-нибудь поднять? Что, если попробовать лебедкой? — чуть не плача спросила Линна.
Старая кобыла, услышав голос хозяйки, сделала еще одну героическую попытку выпрямиться, с трудом напрягшись всем телом. Но она была уже слишком слаба и потому снова в изнеможении припала к соломе, тихо постанывая от боли.
Джей нашел лебедку и снял висевшую над головой на балке упряжь. Чего они все ждут? Он не слишком-то разбирается в лошадях, но очевидно, что кобыла невероятно страдает, и если все они подналягут…
На вопрос Линны ответил ветеринар:
— Мы уже два раза поднимали кобылу, мисс Боумонт. Она не может стоять.
Приехав домой в подавленном настроении, Линна абсолютно не была готова к новому несчастью. Ее обезумевшее от горя сердце разрывалось на части. Ветеринар подошел и обнял Линну за плечи.
— Похоже, она пролежала в таком состоянии всю ночь. У нее начала развиваться пневмония. Мне очень жаль.
Он настаивал на том, чтобы усыпить Болыпуху. Ветеринар убеждал Линну: кобыла безнадежна, она умирает, ничего нельзя сделать. Выбора не оставалось. Большуха страдала, и любое лечение только бы продлило ее муки. Линна с усилием кивнула головой, пытаясь сдержать слезы: