Лилиан почувствовала, как пелена гнева застилает ей глаза. Она ненавидела всех этих людей, каждого из них в отдельности; она ненавидела мужчин, распрямлявших плечи, ненавидела женщин, которые, бросая взгляды исподтишка, давали выход своему возбуждению. Она ненавидела волну сочувствия, распространявшуюся вокруг, ненавидела великодушие толпы, от которой ускользнула ее жертва и которая решила переключиться на восхищение. Она почувствовала ненависть и к Клерфэ; она знала, что это реакция после внезапного испуга, и все же она ненавидела Клерфэ за то, что он участвовал в этой дурацкой игре со смертью.
Впервые с тех пор, как Лилиан покинула санаторий, она вспомнила о Волкове. И вдруг она увидела Клерфэ. Увидела его окровавленное лицо, увидела, как его вытаскивают из машины и что он с трудом держится на ногах.
* * *
Механики осматривали машину. Они меняли колеса. Торриани стоял рядом с Клерфэ.
— Опять эта проклятая покрышка, — сказал Клерфэ. — Пришлось держать руль одной рукой. Но машина в порядке. Теперь поедешь ты.
— Ясно! — закричал тренер. — Давай, Торриани!
Торриани вскочил в машину.
— Готово! — крикнул старший механик. Машина рванулась вперед.
— Что у вас с рукой? — спросил тренер. — Сломали?
— Нет. Вывихнул. Вывих в плече. Черт его знает, как это случилось.
Прибыл врач. Клерфэ вдруг почувствовал сумасшедшую боль. Он присел на какой-то ящик.
— Все? — спросил он. — Надеюсь, Торриани продержится до конца.
— Вам больше ехать нельзя, — сказал врач.
— Забинтуйте его, — сказал тренер. — Возьмите широкий бинт и завяжите плечо. На всякий случай надо его склеить.
Врач покачал головой.
— Бинт не очень-то поможет. Он это сразу почувствует, как только опять сядет за руль.
Тренер засмеялся.
— В прошлом году он сжег себе обе ступни. И всетаки не сошел с дистанции. Не обжег, говорю я вам, а сжег.
Клерфэ продолжал сидеть на ящике. Он чувствовал себя слабым и опустошенным. Врач туго забинтовал ему плечо эластичной повязкой. Мне надо было ехать осторожнее, — думал Клерфэ. — Превысить скорость, данную людям, еще не значит стать богом. Говорят, что только человеческий мозг способен изобрести средства, с помощью которых человек превосходит свою собственную скорость. Это неправда. Разве вошь, забравшись в оперение орла, не превосходит сама себя в скорости?
— Как это с вами случилось? — спросил тренер.
— Все из-за проклятой покрышки! Машину вынесло на повороте, и она увлекла за собой небольшое деревце. Я ударился о руль. Чертова неудача.
— Это еще ничего. Хорошо, что тормоза, мотор и управление не полетели к дьяволу. Старуха цела. Мало ли кто еще выйдет из игры! Ведь гонки не кончились.