— За это время мы тоже не стали моложе.
— Девять лет. — Зульцбахер закашлялся. — Каким это все будет, когда встретишься с кем-нибудь после столь долгой разлуки?
— Радуйся, что хоть кто-то останется для свидания.
— Столько лет спустя, — повторил Зульцбахер. — Узнает ли кто-нибудь друг друга?
Среди шарканья ног мусульман им послышались более твердые шаги.
— Внимание, — прошептал Бергер. — Осторожно, Пятьсот девятый.
— Это Левинский, — проговорил Бухер. Он тоже научился узнавать людей по походке.
Подошел Левинский.
— Что вы тут делаете? Жратвы сегодня не будет. У нас есть свой человек на кухне. Иногда ему удавалось своровать хлеба и картошки. Сегодня готовили только для бонз. Поэтому стянуть было невозможно. Вот немного хлеба. А это несколько сырых морковок. Конечно, этого мало, но нам тоже ничего раздобыть не удалось.
— Бергер, — обратился к нему Пятьсот девятый. — Раздай это.
Каждый получил по полгорбушки хлеба и морковке.
— Ешьте не торопясь. Надо жевать и пережевывать, пока не съешь. Бергер, дай им сначала морковь, а несколько минут спустя хлеб.
— Когда ешь в тайне ото всех, чувствуешь себя преступником, — заметил Розен.
— Тогда не ешь, дурень ты, — ответил ему лаконично Левинский.
Левинский был прав. Розен это понимал. Он хотел объяснить, что эта мысль пришла ему только сегодня, в эту странную ночь, когда они размышляли о будущем, чтобы забыть о голоде, и что она связана именно с ожиданиями, но он не стал ничего говорить. Все это показалось ему чересчур сложным. И малозначительным.
— Они решились, — с трудом выдавил из себя хриплым голосом Левинский. — Зеленые тоже решились. Они хотят участвовать. Их мы оставим. Специальные дежурные, старосты блоков и помещений. Позже проведем отбор. Между прочим, среди них двое эсэсовцев. К тому же врач из лазарета.
— Сволочь он, — сказал Бергер.
— Нам известно, что он из себя представляет. Но он нам полезен. Через него мы получаем информацию. Сегодня вечером поступил приказ об отправке.
— Что? — произнесли Бергер и Пятьсот девятый в один голос.
— Транспорт. Решено вывезти две тысячи человек.
— Они собираются ликвидировать лагерь?
— Вывезти две тысячи человек. Пока.
— Значит, все же транспорт. Как раз этого мы опасались, — сказал Бергер.
— Не волнуйтесь! Рыжий писарь в курсе дела. Если они будут составлять список, вы в него не попадете. Сейчас у нас везде есть свои люди. Кроме того, стало известно, что Нойбауэр не спешит. Он все еще не дал ход приказу.
— Они будут действовать безо всякого списка, — сказал Розен. — Если им не удастся набрать необходимое количество, они сгонят людей в одно место, как они это делали у нас. А список составят задним числом.