— Искать ночлег. А не найдем, переночуем где-нибудь на улице.
— На улице или в парке, — Гребер взглянул на небо. — От дождя у меня есть плащ-палатка. Правда, защита не слишком надежная. Но, может, мы найдем где укрыться. А как же нам быть с креслом и книгами?
— Оставим здесь. А если уцелеют, завтра подумаем.
Гребер надел ранец и взвалил на плечо узел с постельным бельем. Элизабет взяла чемоданы.
— Давай понесу, — сказал Гребер. — Я ведь привык таскать на себе помногу.
С грохотом рухнули верхние этажи двух соседних домов. Горящие куски стропил разлетелись во все стороны, Фрау Лизер взвизгнула и вскочила: описав большую дугу над отгороженной частью улицы, головня чуть не попала ей в лицо. Наконец пламя вырвалось и из окон комнаты Элизабет. Потом обвалился потолок.
— Можно идти, — сказала Элизабет.
Гребер посмотрел вверх, на окно.
— Хорошие часы мы пережили там, — сказал он.
— Самые лучшие. Идем.
Лицо Элизабет освещалось отблеском пожара. Она и Гребер прошли между кресел. Большинство погорельцев уныло молчали. Возле одного лежала пачка книг, он читал. Пожилая пара, тесно прижавшись друг к другу, прикорнула на мостовой, накинув на себя пелерину, так что казалось, будто это какая-то печальная летучая мышь о двух головах.
— Удивительно, как легко отказываешься от того, с чем вчера, думалось, невозможно расстаться, — заметила Элизабет.
Гребер еще раз окинул взглядом все вокруг. Веснушчатый мальчик, забравший чашку, уже уселся в их кресло.
— Пока фрау Лизер тут металась, я утащил у нее сумку, — сказал Гребер.
— Она набита бумагами. Мы бросим ее в огонь. Может быть, кого-нибудь это спасет от доноса.
Элизабет кивнула. Она шла, не оглядываясь.
Гребер долго стучал. Потом долго тряс дверь. Никто не открывал. Он вернулся к Элизабет.
— Польмана нет дома, или он не хочет отзываться.
— Может быть, он уже не живет здесь.
— А где же ему жить? Ведь деваться-то некуда. Нам это стало особенно ясно за последние три часа. Он мог… — Гребер еще раз подошел к двери. — Нет, гестапо здесь не было. Тогда бы все выглядело иначе. Что же нам делать? Может, пойдем в бомбоубежище?
— Нет. А здесь нигде нельзя остаться?
Гребер осмотрелся, ища подходящее место. Ночь уже наступила, и на мрачном фоне багрового неба высились черные зубчатые руины.
— Вон висит кусок потолка, — сказал он. — Под ним сухо. Я укреплю с одной стороны плащ-палатку, а с другой — шинель.
Гребер штыком постучал по потолку: крепкий.
Поискав среди развалин, он нашел несколько стальных прутьев и вбил их в землю. На них он натянул плащ палатку.
— Это полог. А шинель повесим с другой стороны — получится что-то вроде палатки. Как ты считаешь?