— Как знать! Однажды пришлось просидеть в убежище шесть часов. Если бы на худой конец можно было кому-нибудь сообщить, в чем дело! А условиться о месте встречи — это теперь недостаточно.
— Ты хочешь сказать — если с одним из нас что-нибудь случится?
— Да.
Гребер кивнул. Он понял, как легко им потерять друг друга.
— На сегодня мы можем воспользоваться Польманом. Или нет, это ненадежно. — Он задумался. — Биндинг! — сказал он, наконец, с облегчением.
— Вот этот вполне надежен. Я показывал тебе его дом. Правда, он еще не знает, что мы поженились. Впрочем, это неважно. Я пойду предупрежу его.
— Пойдешь, чтобы опять его пограбить?
Гребер рассмеялся.
— Я, собственно, больше не хотел этого делать. Но надо же нам есть. Вот так и разлагаемся понемногу.
— А эту ночь мы будем спать здесь?
— Надеюсь, нет. У меня целый день впереди, постараюсь что-нибудь подыскать.
Лицо ее на мгновение омрачилось.
— Да, целый день. А мне надо уходить.
— Я быстро соберусь, заброшу барахло к Польману и провожу тебя на фабрику.
— Но я не могу ждать. Мне пора. До вечера! Значит, фабрика, церковь святой Катарины или Биндинг. Какая интересная жизнь!
— К черту эту интересную жизнь! — воскликнул Гребер.
Он смотрел ей вслед. Вот она переходит площадь. Утро было ясное, и небо стало ярко-голубым. Роса блестела на развалинах, словно серебристая сеть. Элизабет обернулась и помахала ему. Потом торопливо пошла дальше. Гребер любил ее походку. Она ставила ступни, будто шла по колее: одну впереди другой. Такую походку он видел у туземных женщин в Африке. Она еще раз кивнула и скрылась между домами в конце площади. «Совсем как на фронте, — подумал он. — Расставаясь, никогда не знаешь, увидишься ли снова. Нет, к черту эту интересную жизнь!»
В восемь часов из дому вышел Польман.
— Я хотел узнать, есть ли у вас что поесть. Немного хлеба у меня найдется.
— Спасибо. Нам хватило. Можно оставить здесь узел и чемоданы, пока я схожу в церковь святой Катарины?
— Конечно.
Гребер внес вещи. Йозеф не показывался.
— Может быть, вы не застанете меня дома, когда вернетесь, — сказал Польман. — Тогда постучите два раза слитно и два раза отрывисто. Йозеф услышит.
Гребер открыл чемодан.
— Прямо цыганская жизнь. Вот уж не ожидал.
Польман устало улыбнулся.
— Йозеф живет так уже три года. Несколько месяцев он ночевал в поездах. Непрерывно ездил. Он спал только сидя, да и то вскакивал каждые четверть часа. Так было еще до налетов. Теперь и это уже невозможно.
Гребер вынул из чемодана банку мясных консервов и протянул ее Польману.
— Я обойдусь. Отдайте Йозефу.