— Никто вас не винит. Каждый может заслужить прощение, сражаясь рядом со мною против моих врагов.
Трейги переминались в нерешительности. Бессон, протолкавшись вперед, пробасил:
— Что гляделки вылупили? Айда на нашу сторону! — Замахнулся хлопнуть Живолома по плечу, но вовремя отдернул руку. — Ты… это… звиняй, ежели что не так, твое высочество. Нас бросишь теперь?
— С чего бы это? — вскинул бровь Кейлин.
— Ну дык… У тебя ж свое теперь войско будет.
— Что ж. — Принц вздохнул. — Я многим обязан тебе, Бессон, и вам всем. Спасибо! Вы вправе уйти, но я предлагаю остаться. Хочешь стать коннетаблем, Бессон? — Кейлин хитро прищурился.
Первым, тыкая пальцем в отвисшую челюсть вожака разбойников, заржал Крыжак. Через мгновение смех подхватили почти все веселины, за исключением тугодумного Гуляйки и озабоченного перевязкой Некраса.
Жердяй, стоявший впереди трейговского строя, крепился, но его губы сами собой расползлись в широкой ухмылке, и, махнув рукой, долговязый петельщик ступил в брод. На половине дороги он сорвал с плеча аксельбант и швырнул в стремнину.
— Они как хотят, а я с тобой, твое высочество! — Дыг и Одеяло медлили, но Рябчик громко, срывающимся от волнения голосом скомандовал:
— Десяток! Справа по два за мной! — И, не боясь замочить сапоги, последовал за Жердяем.
— Мы с тобой, Живолом! — смахивая с уголка глаза слезу и с трудом переводя дыхание, проговорил Крыжак. Ткнул Бессона кулаком в бок: — Ну? Орясина лесная, скажи!
— Да с тобой, с тобой, — подтвердил главарь. — Я ж еще утречком предлагал тебе водить ватагу.
Хохот снова вихрем промчал над водной гладью, отразился от зеленой ширмы леса и вернулся к телегам.
— Поздравляю, принц, — себе под нос пробурчал Лабон.
Но Кейлин, несмотря на шум, услышал его.
— Ты, — острие меча уперлось в заляпанный кровью, мокрый табард полусотенника, — ты отправишься к Валлану… и к моей дорогой сестренке, возжелавшей короны сверх всякой меры. И скажешь им… Просто опиши им сегодняшний день. Пусть порадуются. Ведь они всегда говорили, что мои успехи — их успехи. Понял меня?
Лабон нахмурился:
— Лучше б ты сразу зарубил меня. Мне теперь к Валлану — верная смерть.
— А это уж не моя беда, — отрезал принц. — Неужто он своего самого верного пса не помилует?
— Пса-то помилует, а человека… — Гвардеец тряхнул головой и с усилием поднялся, опираясь на плечо Некраса. — Моего коня отдашь?
— Отдам, — кивнул Кейлин и погрозил пальцем скривившемуся Крыжаку: — Смотри мне, какого скажет…
— Каракового.
— Слыхал?
— Дык я чё? — развел руками веселии. — Я ничё…
— Знаю я тебя! Слышишь, Лабон, ты не спеши. Отдохни денька три. Слаб ты еще верхом мотаться.