— Я и сейчас считаю, что этот проект осуществим, — заявляет Майк и с достоинством выпрямляется. — И если вы разрешите прощупать почву, я гарантирую, что в самое непродолжительное время мои люди дадут точные сведения об удобных местах и даже найдут подходящий способ переброски. А дальше пусть решают специалисты.
— Это уже другое дело, — кивает шеф. — Именно это я и хотел от вас услышать: существует ли реальная возможность преодолеть границу и способны ли двое ваших людей снабдить вас точной информацией по этому вопросу, а потом, естественно, и организовать переброску?
— За это я ручаюсь, — напыщенно заявляет Милев.
— А вы, Ларкин, что скажете? — оборачивается Дрейк к незнакомцу.
Минуту-другую Ларкин не издает ни звука. Если судить по выражению его лица, можно подумать, будто он вообще поклялся никогда в жизни не открывать рта: тяжелый, неподвижный взгляд, плотно сжатые челюсти и скобки отвесных морщин в углах рта отнюдь не свидетельствуют о словоохотливости.
— Можно, — говорит наконец он.
— То есть? — поднимает брови Дрейк.
— Можно, повторяет незнакомец. — Если существуют реальные возможности и если Майк обеспечит точную информацию, мы дадим технику.
— Надеюсь, не воздушные шары, — ворчит шеф.
— Мы дадим технику, — тяжело произносит Ларкин, не давая себе труда уточнить, включает ли он в это понятие воздушные шары или нет.
— Чудесно, — кивает шеф. — А что вы думаете, Райт?
— Я думаю, как организовать связь.
— Какую именно? — интересуется Дрейк.
Длинными нервными пальцами музыканта Райт проводит по еще более длинным волосам и поясняет:
— Как организовать связь с теми двумя в Болгарии…
— Переписка тайнописью, — торопливо подсказывает ему Милев.
— Это хорошо, пока нет подозрений, — сухо замечает красавец. — Но мы должны быть готовы и к такой возможности.
— Каким же образом? — любопытствует шеф.
— Если придется, пошлем человека на место.
— Но ведь вы уже были там?
— Нужен местный человек. Майк… или этот новый…
— Зачем тогда и нужен этот новый, если не сможет сделать такого простого дела, — не выдерживает Милев.
— А почему бы тебе самому его не сделать? — рычит Дрейк.
После секундного молчания Милев бормочет:
— Мое возвращение сопряжено с большим риском… но если вы решите, что оно необходимо…
— Бренда, вы сегодня очень молчаливы, дорогая, — обращается шеф к своей приятельнице.
Алая дама — впрочем, сегодня она изумрудно-зеленая — затягивается сигаретой в длинном мундштуке и бархатным голосом мурлычет:
— Я играю роль публики, Билл. А дело публики — молчать.
Следующая очередь — явно моя. Но мне приходится подождать.