Пальцы Сэма скользнули ей под юбки, а она тем временем опустила руки и принялась ласкать его напряженный символ желания, с удовлетворением услышав его мучительный стон.
— Что, не терпится, ковбой? — поддразнила она.
— Да. Мне хочется насладиться каждым дюймом твоего тела.
Вскоре он сделал именно то, что хотел, — сорвал с Энни всю одежду и стал возбуждать ее руками и губами, медленно скользя поцелуями по ее бедрам, длинным ногам, животу и груди. Потом она лихорадочно раздела его самого.
Сэм заставил ее сесть на него сверху.
— Как было бы хорошо, если бы ты всегда была со мной, — пробормотал он. — Я хочу любить тебя под солнцем и смотреть в твои голубые глаза, ловя каждое движение твоей души.
— А разве сейчас… ты этого не видишь? — прошептала она. Он улыбнулся и вошел в нее мощным толчком, притянув к себе ее губы. Энни вскрикнула от острого наслаждения.
По счастью, Сэм быстро закрыл ей рот поцелуем, иначе их точно услышали бы внизу.
Намного позже Энни неожиданно проснулась, услышав стук в дверь.
— Преподобный Профет! — послышался голос запыхавшейся Долли Дамбл. — Я принесла вам поднос с ужином! Можно войти?
— Сэм! — В панике зашептала Энни, толкнув лежащего рядом голого любовника. — Сделай что-нибудь, а не то она сейчас войдет!
Сэм тряхнул головой и открыл глаза. Великолепный в своей наготе, он невозмутимо взглянул на нее.
— Сэм! — прошипела она в отчаянии. Он закрыл ей рот ладонью и крикнул:
— Сестра Долли, поставьте, пожалуйста, поднос у двери. Мы с сестрой Ребеккой погрузились в молитву. Я возьму еду, как только мы закончим.
— Конечно, преподобный отец, — ответила Долли. — Простите, что помешала вам общаться с Господом.
Как только Энни услышала, что хозяйка гостиницы тяжкой поступью отходит от двери, она снова толкнула Сэма.
— Наглый обманщик! «Погрузились в молитву!» Сказал бы лучше «погрузились во грех».
Он усмехнулся и поднялся с постели.
— Прекрати ворчать, женщина, или я научу тебя, как должна вести себя послушная супруга.
— Я тебе не супруга!
Он обернулся и посмотрел ей в глаза.
— Хочешь, я это исправлю?
Энни в немом восхищении окинула взглядом его фигуру.
— Я могу, — добавил он.
Она понимала, что он говорит это серьезно. Сердце Энни стучало так сильно, что она с трудом различала его слова. Сэм попытался обратить все в шутку.
— Ну вот ты и замолчала. И слава Богу. А то мне уже надоели твои жалобы.
Энни запустила в него подушкой.
Сэм поймал мягкий метательный снаряд и с ухмылкой отправил его обратно, потом взял обе сумки и поставил их на кровать. Открыв свою, он достал костюм, купленный в Джорджтауне, надел его, после чего извлек из сумки Энни ночную рубашку и бросил ее своей строптивой спутнице.