Только сегодня Миген начала сознавать, насколько оказалась неподготовленной к истинному финансовому положению своих родителей. Даже несмотря на неоднократные намеки мистера Бампстока.
Проведя детство и юность на плантации «Ореховая роща», в роскошно обставленном особняке, Миген никогда не задумывалась о богатстве своей семьи. Однако письмо поверенного в делах раскрыло ей истину, четко зафиксированную в бухгалтерских книгах. Сэйерс неоднократно допускал чрезмерные расходы. Хотя прибыли от плантации и были значительными, их, однако, намного превышала стоимость экстравагантного образа жизни Рассела и Мелани.
Миген с ужасом вспоминала о роскошных обедах и балах, о шелковых и атласных платьях матери, о дорогой мебели и изготовленных на заказ париках. У девушки не было причин быть снисходительной ко всем этим тратам, особенно теперь, когда выяснилось, что все должно быть продано для оплаты долгов.
Миген становилась бездомной.
Завершающим ударом стала новость о том, что она должна переехать в Бостон, к тете Агате. Разум Миген восстал против несправедливости фортуны. В темно-фиалковых глазах отражалось переполнявшее ее негодование…
— Вполне вероятно, — заметила Присцилла, взяв из рук горничной Лили чашку горячего шоколада, — Бостон может оказаться тем, что тебе нужно, Миген. Если твоя тетя богата, ты, несомненно, привлечешь внимание некоторых очень видных мужчин. Фактически твои шансы выйти замуж там будут выше, чем здесь, в Виргинии, где все молодые люди знают, что ты… как это сказать?..
— Да замолчи же, Присцилла. Мне нужно найти выход из этого лабиринта.
Высокая, тощая чернокожая девушка суетилась по спальне, разбрызгивая воду и выкладывая одежду, так что Миген вынуждена была снова сесть у окна. Она прижала колени к груди и задумалась, пристально глядя в окно.
Январь и половина февраля были отвратительно сырыми.
Но последняя неделя принесла сильную оттепель. Обширные лужайки были окрашены в коричневый тон, небо заголубело, и Миген почувствовала, что ужасная зима наконец осталась позади. Вскоре дороги станут пригодны для путешествия, и она отправится в Бостон. Ее на мгновение охватила жалость к себе, и на ее густых ресницах задрожали слезы.
— Мне интересно, каков же он? — обратилась Присцилла к своему отражению в зеркале на туалетном столике.
Лили расчесывала ее длинные золотисто-каштановые локоны, пока они не заискрились под лучами солнца, а госпожа не закрыла глаза и слегка не откинула назад голову.
— Ты имеешь в виду своего жениха? — спросила Миген не без иронии, многозначительно подчеркнув последнее слово.