— Ты простудился? — прозвучал рядом голосок Белинды, о присутствии которой граф совершенно забыл, погрузившись в тягостные раздумья.
В это холодное утро они находились в его роскошно обставленной гостиной. Эшлина знобило, и он подвинул кресло ближе к камину. Девушка сидела на ковре у его ног.
Вспомнив о ней, граф вспомнил также прошлый вторник и ужас тех минут, когда Натали едва не застала его с Белиндой. Он даже не подозревал, что может впасть в такую панику. Не зная, как объяснить то, что Натали оказалась у парадной двери его особняка много раньше назначенного часа, Эшлин решил, что ей на него донесли. Не хотелось вспоминать, но и забыть было невозможно, как он метался тогда, лихорадочно одеваясь и бросая Белинде хриплые, бессвязные указания, как бешено билось его сердце, когда он мчался вниз по лестнице, чтобы открыть дверь, и как оно ухнуло в пятки, когда Натали бросилась мимо него наверх — туда, где Белинда притворялась, что занята уборкой.
— Эшлин! — снова обратилась к нему девушка.
— Да-да! — Граф заставил себя встряхнуться. — Встань, дитя мое, и разденься. — Дождавшись, когда она сбросит одежду, он подумал и приказал: — На четвереньки!
Белинда повиновалась, как всегда, беспрекословно. С минуту Эшлин смотрел на все то, что существовало лишь для того, чтобы доставлять ему удовольствие, потом быстро спустил брюки и встал на колени позади Белинды.
И снова громко чихнул.
* * *
Судебному приставу наконец удалось привлечь внимание Натали, Прочитав по его губам, что есть важные новости, она слегка кивнула и снова повернулась к защитнику, молодому и неопытному, но готовому на все, чтобы выиграть дело о незаконном захвате золотоносного участка.
Теодор Бурфорд, судебный пристав, на цыпочках прокрался к судейскому столу, потом — пригнувшись — вдоль него и положил перед Натали сложенный вчетверо листок. Она и виду не подала, что замечает его действия, но позже, улучив момент, развернула листок на коленях.
“Ваша честь, полковник Саттон уже в городе и ждет в “Позолоченной клетке”. Можете передать ему все, что желаете, через Фрэнка Далласа. Бурфорд”.
Сердце Натали радостно подпрыгнуло. Приехал! И как рано! Обычно дилижанс добирался до Клаудкасла к одиннадцати, но на этот раз побил все рекорды.
Время тянулось медленно. Натали не стала писать, а шептаться во время заседания не годилось. Она едва дождалась, когда можно будет закрыть его.
Счастливая и беззаботная как птичка, Натали выпорхнула в коридор, где терпеливо дожидался юный Фрэнк. Вместо того чтобы послать его за дядей, она сунула пареньку доллар и отправила восвояси, а сама поспешила в “Позолоченную клетку”. Поскольку визиты в подобные заведения были не в ее привычках, Натали потопталась у дверей, набираясь смелости, и только потом решительно прошла внутрь.