А потом он вдруг опрокинул ее на спину и взял — быстро, с жадностью, расплескав внутри волну неизъяснимой сладости.
Влажные тела сплетались, двигаясь навстречу друг другу такими неистовыми рывками, что кровать жалобно скрипела. Мужчина и женщина, случайные встречные, они любили друг друга снова и снова — исступленно, в первый и последний раз, со смутным сознанием того, что они созданы друг для друга, со смутным сожалением, что у них разные судьбы…
* * *
Далеко за полночь Натали, измученная и удовлетворенная, лежала на плече мужчины, имени которого по-прежнему не знала, но который уже не был для нее незнакомцем. Преступник и южанин, он принадлежал ей.
Вместо того чтобы погрузиться в сон, в котором она так нуждалась, Натали прижалась губами к его груди, поймала влажный завиток, потянула. Оказывается, совсем неплохо, когда мужчина настолько волосат, дремотно подумала она, тихо засмеялась и закинула голую ногу на крепкие бедра. Кто же он все-таки, этот бородатый головорез? Натали шевельнула ногой и наткнулась на твердеющую плоть. Незнакомец снова схватил ее в объятия, и ей стало совершенно все равно, кто он и откуда.
Высоко в горах Колорадо стояло последнее перед осенним равноденствием полнолуние. Безупречно круглый диск луны заливал серебряным светом острые скалы и глубокие, густо поросшие лесом долины. Снега на высочайших вершинах мерцали таинственным светом, а ниже на буйной растительности алмазами переливалась ночная роса.
Яркий лунный свет омывал и Клауд-Уэст, высокогорное ранчо, что раскинулось на зеленых лугах чуть в стороне от могучей каменной груди Промонтори-Пойнт. В стенах комфортабельного, на редкость хорошо сохранившегося жилого дома лучики лунного света чертили сложный узор на дубовых досках пола, пробираясь в каждый уголок.
Наверху, в своей белостенной спальне, Натали Валланс лежала обнаженной поверх покрывала. В потоке лунного света кожа ее отливала перламутром, тело было открыто для нескромного взгляда, и ей казалось, что точно так же обнажена и ее нечистая совесть.
Заложив руку за голову, Натали скользила взглядом по белой кисее полога, по балкам потолка. Не слишком охотно она перевела взгляд на свои груди, живот и бедра. Щеки тотчас обожгло краской стыда, захотелось укрыться в спасительном кромешном мраке, спрятать в нем свой позор и позволить ему чернильным пятном затопить в памяти жаркую и бесстыдную ночь в “Испанской вдове”.
Рука против воли двинулась вниз по телу, на алебастр живота и ниже, на островок рыжих волос. В памяти возникло бородатое лицо, и снова, в который уже раз, представилось, как оно приближается, зарывается между ног, разбивая вдребезги весь привычный уклад жизни. Прикасаясь к себе, Натали вспоминала те несколько часов, когда она была иной, распутной женщиной, безрассудно отдавшейся первому встречному.