. Миг – и шпага его оказалась прихлопнутой к земле, тут же на нее наступили тяжелым сапогом, а крепкий, не знающий пощады кулак въехал негодяю в физиономию. Да так что предводитель зашатался, упал, и слетела маска – веселенькая, изображающая Скапена
<Хитрый, плутоватый слуга, герой комедии Мольера “Проделки Скалена”.>. Буров успел заметить властный подбородок, орлиный нос, горящие глаза – неплохой образчик южной красоты, правда, щедро сдобренный кровью и соплями. Тут же к поверженному Скапену подскочили соратники, подхватили его под руки и потащили в темноту.
– Чертовы канальи! – Кавалер вытащил кружевной платок, вытер им клинок, понюхал и швырнул себе под ноги. – Сволочи! Распросукины дети!
С лязгом определил шпагу в ножны, высморкался и, повернувшись к Бурову, что-то сказал. На французском, но приветливо. На его надменном лице появилось что-то вроде улыбки.
– Не угодно ли вам, сударь, перейти на русский? – Буров вежливо кивнул и с достоинством расправил плечи, всем своим видом показывая, что с кавалером они в равных весовых градациях. – Я полагаю, случай свел меня с земляком. Сие весьма приятно, весьма.
Ишь как заговорил-то, витиевато, вычурно! Ничего не поделаешь, сработали механизмы приспособления. Не будешь же спрашивать у человека в жабо, размахивающего шпагой в бриллиантах: “Вы давно здесь в командировке, товарищ?”
– А мне, сударь, вдвойне. Потому как не будь вас… – Кавалер оценил интонацию, тон, манеры и непринужденность собеседника, снова улыбнулся и сделал небрежный, чисто символический поклон. – Разрешите представиться: граф Алексей Орлов. – Веско помолчал, подчеркивая сказанное, выпятил грудь и стер с лица улыбку. – Чесменский.
Ну, раз Чесменский, понятно, почему лается, как боцманмат <В 1770 году русские корабли разгромили турецкую эскадру в Чесменской бухте.>.
– Весьма приятно, граф, весьма. – Буров кивнул, по-кавалергардски щелкнул каблуками и тоже выпятил грудь колесом, как петух: – Князь Буров. – Помолчал в свою очередь, усиливая сказанное, кашлянул, брякнул лопатой. – Задунайский.
А что, звучит не хуже всяких там Чесменских-Таврических <Титул фаворита Екатерины II князя Потемкина.>. Знаем, через какое место они выбились из грязи в князи…
– Князь Буров? – Граф Орлов как-то поскучнел, спеси в его голосе поубавилось. – Задунайский?
– Именно так, граф, – с достоинством подтвердил Буров и лопатой ткнул куда-то вверх, в полог чернильного неба. – Наш род очень древний. Мои предки сидели у Ивана Калиты выше Хованских, Мстиславских и Заозерских. Рюриковичи у них в холопах ходили…