не держали, вот уж воистину все познается в сравнении.
Наконец шумные экзертиции наскучили. Пистолеты отправили в поясные петли, ветер рассеял пороховую вонь, и Буров с шевалье двинули домой, ужинать. Какая может быть война на голодный желудок? Ели в ожидании бурной ночи не спеша, основательно, не отвлекаясь на разговоры. Особенно хороши были лосиные губы, разварные лапы медведя и жареные в меду кукушки, впрочем, как и заячий паштет, осетрина на шампанском и сетера <Так далее (лат. ).>, сетера, сетера… Но когда дошли до кофе, праздничного кренделя с шафраном и абрикосово-черешневого крема, всю эту гастрономическую симфонию испортил своим появлением маркиз.
– Господа, театр отменяется, – с порога сообщил он, уселся по-хозяйски и сам налил себе выдержанного фалернского. – Только что пришла секретная депеша от Орлова. Их сиятельство, как всегда, мыслит тонко, неординарно, с присущей одному ему изощренностью. Нам, господа, велено идти на бал. Дабы без разбору хватать и осматривать с возможным тщанием всех персон, скрывающихся под маской Скапена. А будут они шуметь, хоть в чем-то противодействовать, то и силу применять, беспощадно. В общем, господа, их сиятельство дает нам полный карт-бланш <Неограниченная свобода действий.>.
Маркиз вздохнул, отпил вина и принялся раскуривать резную трубку, мрачным своим видом как бы говоря: ну да, сиятельная сволочь, нам руки развязал, а свои-то умыл. Хорошо ему слать депеши издалека.
– М-да, – сразу запечалился шевалье, однако не забыл ни про крем, ни про кофе, ни про крендель. – Судьба, похоже, повернулась к нам задом. Не божественная Камарго.
Чем-то он сделался похож на обиженного ребенка, у которого забрали погремушку. А Бурову вспомнился дурацкий анекдот про пятизвездочного генсека, замышляющего экспедицию на солнце:
– Вы что, за дурака меня принимаете? Не изжаритесь ни хрена. Ночью полетите.
Неужели дебилизм – это неотъемлемая черта русского руководства?..
– Ну, полно, полно. Не будьте же вы так печальны, – маркиз ухмыльнулся, с шумом выпустил струйкой дым и по-отечески взглянул на шевалье. – Ваша божественная Камарго, говорят, подцепила дурную болезнь и теперь приносит жертвы богу Меркурию <То есть проходит курс лечения ртутью, которая в алхимии ассоциируется с Меркурием.>. Бросьте, хорошеньких задниц и без нее хватает. Уж чего-чего, а этого-то добра в Париже… – Хмыкнув, он замолчал, зацепил глазами Бурова, и в голосе его послышалась издевка. – Ведь верно, князь? Было бы только желание… – Тут же, не закончив мысли, он отвел глаза, сделался серьезен и вытащил из-за обшлага бумагу. – Шутки в сторону, господа. Итак, нынче ночью маскарадные балы будут в Королевской академии музыки, вход бесплатный, в городской ратуше – входная плата лотерейный билет, и в большой разговорной комнате монастыря Магдалины, вход туда, естественно, загораживает большая церковная кружка. Зато обещаны на венецианский манер застолье, музыка, галантность и веселье. В общем, действуйте, господа, со всей возможной дерзостью. И не бойтесь ничего, их сиятельство берет все на себя. А с их возможностями и связями это не пустые слова. Так что можете не думать о Бастилии, о всяких там мелочах вроде lettre de cachet