Сказать, что мне по душе это местечко, значило бы слукавить. Да и времени прошло уже довольно много — двадцать минут от условленного, а ни Степки, ни бандита все не было.
— Все, поехали домой, Афанасия, — решительно приказала Клюквина. — Или мы не туда приехали, или никто не пришел…
— Или Степка нас обманул, — закончила я Клавкину мысль. Задумчиво побарабанив пальцами по рулю, я согласилась:
— Ладно. Только давай сначала пройдемся немного.
— Куда?! — испугалась Клавка.
— Да тут недалеко… Где у нас наш пистолет?
Клюква выдала очень длинную и замысловатую фразу, из которой я поняла только, что нахожусь с пистолетом в очень близких, можно даже сказать, интимных отношениях. Высказавшись, сестра достала из своего рюкзачка небольшой сверток. Внутри, обмотанный кухонным полотенцем, отсвечивал вороненой сталью пистолет. Я не без опаски взяла его в руки и попыталась отыскать ту самую штучку, которую Димка называл «предохранитель».
— Бракованный пистолетик-то, — буркнула я. — Даже предохранителя нет.
Может, он и был, даже скорее всего был, только я его не нашла. Открыв дверцу машины, я дрогнувшим голосом произнесла:
— Пошли, что ли?
Чтоб придать себе бодрости, Клавдия еще раз выругалась и покинула салон.
Не сговариваясь, мы пошли в ту сторону, где вдалеке одиноко светил фонарь. Идти было тяжело. Ноги вязли в снежной каше, намешанной колесами автомобилей. К тому же дул пронизывающий ветер, заставляя ежиться в наших коротеньких курточках.
Я продвигалась вперед маленькими шажками. Пистолет лежал в правом кармане и своей тяжестью мешал ходьбе. Позади, вцепившись мне в руку, как голодная медицинская пиявка, тащилась Клавдия. Она тихонько поскуливала, временами переходя на народную речь с ее крепкими выражениями.
Внезапно мне послышался негромкий стон.
Я встала как вкопанная, силясь понять, так ли это на самом деле.
— Афанасия, ну, ты что? — тут же заныла Клавка. — Пойдем обратно, а?
— Тихо ты, вражье семя! — повысила я голос. — Слышишь?
Сестра, обидевшись на «вражье семя», заткнулась. Кругом было тихо, вдалеке прогрохотала электричка, и снова пала тишина. «Показалось?» — мелькнула мысль. Словно опровергая ее, стон повторился.
— Вот, вот! Клава, ты слышала?!
— Ага! — Клюква готовилась немедленно рухнуть в обморок. Она даже присела от страха.
Однако сила воли у сестрицы чудовищная, имен-, но поэтому Клавка не рухнула, а только пролепетала:
— Это, наверное, собака какая-нибудь.
С кошками подралась, теперь раны зализывает.
Афонь, ты не Айболит, помочь ей все равно не сможешь… Поехали домой, а?
— Сейчас, Клав, я только одним глазком гляну, что там за собака стонет человеческим голосом.