Слабо ориентируясь на звук, я отправилась на поиски. Для этого пришлось протиснуться в щель между двумя гаражами. Не такое это простое дело, как оказалось. Между гаражами машины не ездят, дорогу не утрамбовывают, а еще владельцы гаражей иногда чистят снег с крыш своих машинохранилищ… Легко догадаться, куда этот снег попадает!
Протиснувшись между гаражами и набрав полные сапожки (и не только!) снега, я наткнулась на тело. С первого взгляда оно, это тело, казалось совершенно безжизненным. Мужчина лежал на спине, раскинув руки и ноги в стороны, словно загорал под крымским летним солнцем.
Клюква, оставшаяся стоять на «шухере» по ту сторону щели, нетерпеливо попискивала.
"Так, — думала я. — Если он стонал, значит, не труп. Покойники, они ведь молчаливые, стонать не могут. И правильно, чего им стонать?
У них ухе другие заботы. А этот точно стонал, я слышала своими ушами, Клюква слышала, следовательно, все в порядке. Просто человеку стало плохо. Вот и все дела".
Рассудив таким образом, я склонилась над мужчиной. Он действительно был жив, только очень плох. Под его головой, лежащей на снегу, темнело какое-то пятно.
— Эй, вы живы? — задала я глупый вопрос.
Понимаю, что глупый, но ведь следовало как-то начать разговор. Впрочем, как и следовало ожидать, мужчина мне не ответил. Однако он застонал. Я обрадовалась и бросилась к проходной щели:
— Клавка, он жив! Это мужчина, ему срочно нужна помощь. Ты лезь сюда, посторожи его.
Так, на всякий случай, чтоб он вдруг не умер или еще чего… А я подгоню машину поближе, и мы отвезем беднягу в больницу.
Так и сделали. Клавка присела рядом с бесчувственным телом мужчины, взяла его за руку и прошептала:
— Потерпи, сердешный! Сейчас в больничку поедем, там тебя вылечат…
Я торопливо шагала к машине, спотыкаясь и изредка падая. В очередной раз растянувшись в снежном месиве, я громко выругалась:
— Степка, сволочь! Я тебе это припомню!
Наконец я добралась до машины. С трудом, дрожащими руками вставила ключ в замок зажигания. «Девятка» поскрипела немного, но заводиться не пожелала. Представив, что в нескольких сотнях метров отсюда на снегу лежит мужчина без сознания, а рядом умирает от страха Клавка, я от жалости к ним обоим, ну и к себе, разумеется, тоже, заревела.
— Степка, ты сволочь! — шмыгнув носом, повторила я еще раз и предприняла очередную попытку завести машину.
На этот раз двигатель заработал. В свете фар гаражи не казались уже такими страшными.
Я внимательно всматривалась в их очертания, стараясь обнаружить знакомую щель и очень боясь, что не смогу ее найти.