— Знамо, какие. Обыкновенные, в форме.
Я с Кузьмой с прогулки возвращался, а они как раз от вас выходили.
Мы с Клавкой переглянулись. Каждый день узнаешь что-нибудь новенькое, прям как при склерозе!
— Да только кажется мне, — добавил сосед, — это не настоящие менты.
Как я уже говорила, дед обладал феноменальной наблюдательностью, поэтому словам его вполне можно было доверять, но я на всякий случай уточнила:
— С чего это ты решил, что они не настоящие?
— Да, понимаешь, не по форме одеты. Нет, так-то все правильно: и штанишки, и курточки… Только вот ботиночки не ментовские, да и не с рынка. Кожа, видно, дорогая, натуральная.
И еще перчатки. Тоже дорогие. Эх, девки, девки! Маскировка-то у ваших хахалей того, подкачала малость!
И, качая головой, дед удалился. Я обрушилась с лестницы следом за ним, вопя:
— Михалыч, стой! Стой, хомяк джунгарский! Ну-ка, рассказывай, как эти хахали выглядели?
— А то вы не знаете, — отмахнулся дед.
— Знали бы — не спрашивали. Говори, ну!
Михалыч подробно описал липовых ментов. Ни под одного из наших с Клавкой знакомых они по описанию не подходили. Это значит что? Михалыч с Кузей всегда гуляют в одно и то же время, с девяти до десяти вечера. Мы тогда как раз находились либо в больнице, либо по пути к ней. Отсюда вывод — именно эти «хахали» чего-то очень хотели найти в нашей квартире. Чего?
Нет, это не Клавке, это мне нужен холод на голову, а то она уже буквально разрывается на кусочки от мыслей! В отличие от меня Клавдия сохраняла просто олимпийское спокойствие и выдержку. Прямо-таки Железный Феликс!
— Ты все слышала? — набросилась я на сестру, когда Михалыч с Кузей гордо удалились.
— Угу, — флегматично кивнула сестра.
— И все?! Ты можешь сказать только это дурацкое «угу»?! Кто-то проник в нашу квартиру под видом липовых милиционеров, устроил там Куликовское поле… Они явно что-то искали, а ты можешь сказать только «угу»?!
Я взволнованно кружила вокруг Клюквы и громко возмущалась. Подумать только, тут такие дела творятся, а моя сестра спокойна, как те самые скульптуры Церетели!
— Ой, Афоня, не мелькай, в глазах рябит, — сморщилась сестра. — А что, собственно, ты хотела от меня услышать? Ну, хочешь, стишок какой-нибудь прочитаю? Что это изменит?
— Да, наверное, ты права, — мгновенно остывая, согласилась я, — это ничего не изменит.
Но могла бы хоть как-то среагировать. Сама посуди: неизвестно кто ищет неизвестно чего у нас дома, мы даже не имеем представления, чего… А ты…
— Хорошо, — вздохнула Клавдия, — можешь считать, что я крайне возмущена и взволнована.