Поскольку Франческо все не шел, Дрого и Мария попрощались с преувеличенной сердечностью, при этом каждый старался не выдать своих мыслей. Мария крепко пожала ему руку, глядя прямо в глаза.
Возможно, этот взгляд призывал его не уезжать вот так, не винить ее, попытаться еще спасти то, что кажется потерянным?
Он тоже пристально посмотрел на нее и сказал:
– До свидания. Думаю, до твоего отъезда мы еще увидимся.
И ушел, не оглядываясь, по-военному чеканя шаг, по дорожке, ведущей к воротам, – только галька заскрипела у него под ногами.
Четырех лет службы в Крепости обычно было достаточно для перевода в другое место, но Дрого, опасаясь назначения в какой-нибудь дальний гарнизон и надеясь остаться в своем городе, решил добиться приема у командира дивизии. А главное – на этом настаивала мама.
Надо действовать самому, говорила она, если не хочешь, чтобы о тебе позабыли, никто не станет ни с того ни с сего заботиться о Джованни, и, если он сам ничего не предпримет, его, скорее всего, опять ушлют куданибудь на границу, в захолустье. И мама пустила в ход все свои связи, чтобы генерал принял Джованни благосклонно.
Генерал сидел в своем огромном кабинете за большим письменным столом и курил сигару. Был обычный день, кажется, даже дождливый, а может, просто пасмурный. Старичок генерал добродушно воззрился в монокль на лейтенанта Дрого.
– Я хотел вас видеть, – первым заговорил он, словно сам был инициатором этой встречи, – чтобы узнать, как дела там, наверху. У Филиморе все в порядке?
– Когда я уезжал, господин полковник чувствовал себя прекрасно, ваше превосходительство, – ответил Дрого.
Генерал помолчал. Затем, по-отечески покачав головой, заметил:
– Доставили же вы нам хлопот со своей Крепостью! Нда… я имею в виду разметку границы. История с этим лейтенантом, как бишь его…
вызвала большое неудовольствие его высочества.
Дрого не знал, что ответить.
– Да, так вот с этим лейтенантом… – продолжал свой монолог генерал, – как его фамилия? Ардуино, кажется?
– Ангустина, ваше превосходительство.
– Да-да, Ангустина, вот бедовая голова! Из-за глупого упрямства поставить под удар разметку пограничной линии. Не знаю, как они там…
ну ладно, бог с ними!.. – решительно заключил он, выказывая свое великодушие.
– Но позвольте, ваше превосходительство, – осмелился заметить Дрого, – ведь Ангустина погиб!
– Возможно, очень даже возможно, вы, очевидно, правы, я уж и не помню, как там все было, – отмахнулся генерал, словно речь шла о какой-то чепухе.
– Но его высочество был весьма недоволен, весьма!
Генерал умолк и вопросительно посмотрел на Дрого.