Джеральд поднял взгляд на Одделла, и гном угрюмо кивнул. Роберту был очень хорошо знаком этот взгляд — так смотрит рыцарь на полевого хирурга, когда верный оруженосец, которому еще жить бы и жить, лежит на земле, словно сломанная хворостина, и сделать уже ничего нельзя, и ты сжимаешь в руке меч — трижды бесполезный, потому что он не может отвоевать для уходящего еще хотя бы день жизни.
— Уже скоро, — одними губами произнес гном когда пальцы Бет начали шарить по одеялу, и Берт положил Джеральду руку на плечо. Тот даже не обернулся.
— Джеральд! — вскрикнула внезапно Бет тихо и отчаянно. — Джеральд!
Ее рука чуть приподнялась вверх — на большее сил у нее недоставало.
— Я здесь, — отозвался король. — Не бойся.
Его рука крепко обхватила ее исхудавшие пальцы.
По лицу его разлилась мгновенная бледность. Хью Одделл свистящим шепотом выплюнул какую-то непотребную гномью ругань и шаровой молнией метнулся… нет, не к Бет — к замершему бездвижно Джеральду. Врач с треском рванул на нем воротник, располовинив рубашку мало не до пояса, и прижал свои сильные пальцы к его шее… чуть сдвинул, прижал покрепче… эти пальцы так требовательно искали и не могли найти то, чего не было, — признак жизни…
— Джеральд! — вскрикнула внезапно Бет тихо и отчаянно. — Джеральд!
— Я здесь! — откликнулся он, и его рука крепко сжала ее пальцы. — Не бойся.
Бет почти не видела Джеральда в обступившем ее со всех сторон тумане, но голос она узнала.
— Не бойся, — повторил Джеральд, и туман словно бы поредел слегка. — Ничего, продержимся.
Да нет, не словно бы, а и вправду поредел! Теперь Бет уже почти различала черты Джеральда, хоть и полускрытые еще влажной серой пеленой. Туман отступал, таял, а вместе с ним таял и страх. Серые пряди еще вились вкруг шеи, еще ластились к лицу, но это уже не имело никакого значения.
— Где мы? — тихо спросила Бет, пытаясь оглядеться по сторонам.
Джеральд ответил не сразу. Он тоже не столько видел Бет, сколько слышал, а дороги не видел и вовсе — но он был не вправе выказывать страх.
— Сейчас узнаем, — произнес Джеральд. — Ты только руку мою не отпускай.
— Теперь уже можно и отпустить, — послышался ясный голос, и от его звука туман разом отхлынул к ногам.
По щиколотку в тумане перед ними стоял Эдмонд Доаделлин — такой, каким Джеральд видел его единственный раз сорок лет тому назад… такой — и все же неуловимо иной. Отчего-то Джеральду это показалось не только не пугающим, но и не странным, а естественным, почти обычным — настолько, что и вопрос с его уст слетел самый что ни на есть обычный для человека, заплутавшего в незнакомых местах.