Он вглядывался в ночь, пока не убедился, что все спокойно, потом вышел из густой тени, отбрасываемой обелиском, и двинулся вверх по тропе. Проваливаясь в глубокие расщелины, натыкаясь на разбросанные тут и там валуны, еле видимые в обманчивом свете луны, он спешил все вперед и вперед.
Тропа, прихотливо извиваясь, шла вокруг горы и заканчивалась в маленькой долине, с трех сторон окруженной нависающими каменными утесами. Дом, стоящий в конце долины, казалось, припал к земле и затаился. Это была не какая-нибудь развалюха, а мощное сооружение из бетона и местного камня – мрачное, приземистое, зловещее в своем одиночествое.
У входа в долину стоял ветхий старинный указатель На его выцветшей табличке были неуклюже выведены слова: МИЛЛИГАНЗ СТРАЙК. Прищурившись, путник пристально всмотрелся в надпись, потом оглянулся на тропу. Ничего подозрительного.
Он стал крадучись пробираться через долину. Угольно-черные тени громоздящихся вокруг скал поглотили его собственную тень. Наконец он добрался до безмолвно застывшего дома и оглядел его холодные, бесстрастно поблескивающие окна. Ни в одном из них не мелькнул приветливый огонек, ни единого звука не доносилось из-за суровых стен. Все было тихо, только потревоженный камень с шумом скатился по тропе. Этот слабый отдаленный гул заставил его прижаться к стене и сунуть руку в карман. Целых пятнадцать минут он следил за освещенным луной входом в долину.
Успокоившись, Грэхем сильно постучал в бронированную дверь, потом подергал за ручку – заперто. Он еще раз постучал, на этот раз булыжником. Никакого ответа. Повернувшись спиной к двери и вперив налитые кровью глаза в белеющий под луной указатель, он заколотил по броне подкованным башмаком, так что по всей долине прокатилось эхо.
Пока он яростно сражался с дверью, сердце его сжималось от ужаса. А вдруг другие уже проникли в дом до него, другие, которые не стучались и не открывали дверей, а просто вошли, коварно и бесшумно? Другие, стрелять в которых бесполезно, убежать от которых – невозможно.
Прогнав панику, он нанес двери последний сокрушительный удар. Если через минуту никто не откроет, он возьмет здоровенный камень-и разобьет железную решетку на окне. Он должен войти любой ценой, даже если придется разнести весь дом. Прижав ухо к двери, он напряженно прислушался и уловил слабое гудение, которое переросло в низкий вой.
Вой прекратился; лицо сыщика прояснилось. Раздался металлический грохот, потом послышались медленные осторожные шаги. Лязгнула цепочка, заскрипели отодвигаемые засовы, щелкнул замок – и дверь приоткрылась на шесть дюймов.