– Тебе еще не устраивали перекрестного допроса. Но если они заметят, что мы слишком много с тобой разговариваем, то постараются вытянуть из тебя все, что мы сказали, и будут особенно интересоваться, не хочет ли кто-нибудь устроить побег.
Лиминг сразу же ухватился за милое ему слово.
– Да ведь побег – как раз то, ради чего стоит жить. Если кто-то хочет попытаться, я, быть может, смогу помочь. Я опытный космолетчик, а это что-то да значит!
Но собеседник сразу же охладил его пыл.
– Ничего не выйдет.
– Но почему?
– Мы в этой каталажке уже давно и усвоили многое из того, чему тебе еще только предстоит научиться.
– Например?
– Мы заплатили тяжелую цену за то, чтобы узнать – попытка побега проваливается, когда о ней знают слишком многие. Какая-нибудь подсадная утка обязательно выдаст. Или найдется самовлюбленный болван, который все испортит, начав в неподходящий момент.
– Но ведь я-то не подсадная утка и не болван? Я не такой кретин, чтобы самому отрезать себе путь к свободе.
– Так-то оно так, – согласился ригелианин. – Да только заключение диктует свои, особые условия. Вот одно твердое правило, которое мы здесь ввели: план побега – исключительная собственность тех, кто его задумал, и только они могут осуществить попытку, используя свой метод. Больше никому об этом не сообщают. И никто ничего не знает, пока не начнется заваруха. Секретность – это тот защитный экран, который потенциальные беглецы должны поддерживать изо всех сил. И они ни на миг не позволят ни единой душе заглянуть в него, даже землянину, даже опытному космолетчику.
– Значит, я сам по себе?
– Боюсь, что так. Ты в любом случае сам по себе. Мы спим в общих бараках, по пятьдесят человек в каждом. А ты один в своей камере. Ты ничем не сможешь нам помочь.
– Что ж, тогда я распрекрасно помогу себе сам! – сердито бросил Лиминг.
На этот раз первым ушел он.
Он томился в неволе уже тринадцать недель, когда учитель преподнес ему сюрприз, можно сказать, фейерверк. Заканчивая урок, который отличался от других разве что особой тупостью Лиминга, учитель нахмурился и слегка подался вперед.
– Вам, вероятно, нравится рядиться в одежды идиота. Что же, по-вашему, я тоже идиот? Как бы не так! Меня не проведешь – вы усвоили гораздо больше, чем прикидываетесь. Через семь дней я доложу коменданту, что вы готовы к экзамену.
– Повторите, пожалуйста, – попросил Лиминг, изобразив на лице растерянность.
– Через семь дней вас будет допрашивать комендант.
– Меня уже допрашивал майор Клавиз.
– Это было на словах. А теперь Клавиз мертв и у нас нет никаких записей ваших показаний.