— Не просила?
— Нет. Я взяла все. Все пять миллионов.
— Что ж, можно считать, что за Уолтера ты отомстила.
Ванда покачала головой.
— Мертвые в мести не нуждаются. Им уже все равно.
— Этой мудрости тебя научили пять миллионов? — полюбопытствовал Падильо.
— В определенной степени да, — не стала отрицать Ванда.
Через четыре дня короля и Скейлза поймали в Милане, но уже после того, как они сняли со своего счета в швейцарском банке пять миллионов долларов.
При них нашли пятьдесят два доллара и пятьдесят шесть центов в пересчете с итальянских лир. На вопрос, где остальные деньги, они ответили: «Мы их потратили».
Я прочел об этом в мой первый рабочий день, у стойки бара, с бокалом «мартини» в руке. Не знаю, с чего я это взял, но почему-то мне казалось, что от «мартини» рука под гипсом будет меньше чесаться. Едва ли зуд уменьшился, но мне удалось убедить себя, что «мартини» таки помогает.
В половине двенадцатого появился Падильо, достал из кармана письмо, протянул мне.
— Оно адресовано нам обоим.
Письмо прислал нам швейцарский банк и наиболее интересный его абзац гласил:
«Наш клиент, мисс Ванда Готар, обратилась к нам с просьбой перевести $50 000 на совместный счет, который мы открыли на ваши фамилии в вашингтонском банке „Риггз Нэшнл“ Она также просила выразить вам благодарность за услуги, оказанные ей во время ее недавней поездки в Америку».
— Письмо настоящее? — спросил я.
— Настоящее. Я уже звонил в банк.
Подошел Карл и начал протирать бокалы.
— Раз уж вы оба на месте...
— Он положил глаз на «дюзенберг», — пояснил я Падильо. — И хочет, чтобы мы одолжили ему пять тысяч долларов.
Падильо посмотрел на письмо в моей руке.
— Почему нет?
— Хорошо, — кивнул я. — Покупай.
Карл просиял, а затем, желая показать, что он принимает дела фирмы близко к сердцу, спросил:
— Как съездили в Сан-Франциско?
— Отлично, — ответил я.
— Хотите открыть там еще один салун?
Падильо покачал головой.
— Едва ли.
— Почему?
— Очень уж провинциальный город, — ответил я.