— Маккоркл будет внизу слева. Я наверху справа, так что они попадут под перекрестный огонь. А где будешь ты, с королем?
— Если я буду с ним, то уже ничем не смогу помочь, если что-то случится. Я буду здесь. Хочешь поговорить с ними, прежде чем поднимешься наверх?
Ванда встала, покачала головой.
— Это необходимо?
— Нет.
— Тогда не вижу смысла в общении. Или их нужно подбодрить?
— Не обязательно.
Она уже двинулась к двери, но через пару шагов остановилась и посмотрела на Падильо.
— Ответь мне на один вопрос.
— Слушаю тебя.
— Ты отправляешь меня наверх не потому, что это самое безопасное место, так?
— Нет.
— Но причина на то есть?
— Несомненно.
— Какая же?
— Ты стреляешь лучше, чем Маккоркл.
— Понятно. Я так и думала.
Уже стемнело и начал сгущаться вечерний апрельский туман, когда я проводил Ванду к лестнице, ведущей на третий этаж.
— Вам следовало захватить пальто, — заметил я.
— Я не замерзну, — она с любопытством посмотрела на меня. — Почему вы здесь, Маккоркл? Это же не по вашей части.
— Моя жена в отъезде, — лучшего ответа у меня не нашлось.
— Она красивая? — И, прежде чем я успел открыть рот, продолжила: — Да, конечно, красивая. Вам такая нужна, — она пристально вгляделась в мое лицо, словно надеялась распознать какую-то, еще неизвестную ей черту моего характера. — Дети есть?
— Нет.
— Собираетесь заводить?
— Вроде бы уже поздновато.
— И вы храните верность жене, — она даже не спрашивала.
— Изменять — тяжелая работа, а я не люблю перенапрягаться.
— Падильо ее любил?
— Кого? — я сразу понял вопрос, но попытался потянуть время, чтобы найтись с ответом.
— Женщину из Нью-Йорка.
— Полагаю, она ему очень нравилась.
— И она была богата.
— Еще как.
— Вот это могло удержать его.
— От чего?
— От женитьбы. Вы заметили, что в некоторых вопросах он на удивление консервативен?
— Нет.
— Если б он не придавал значения такому давно вышедшему из употребления понятию, как месть, нас бы тут не было. Это же не убежище, — имелся в виду мотель. — Ловушка. В Сан-Франциско полно укромных местечек. Он бы без труда нашел одно или два.
— Почему вы прямо не сказали об этом?
— Потому что я еще более консервативна, чем он.
Она повернулась и начала подниматься по лестнице. А я, обогнув бассейн, в котором никто не плавал, направился в номер на первом этаже, чтобы разрядить свой револьвер в Гитнера и Крагштейна, как только они появятся. При условии, что мне удастся разглядеть их в тумане. И не заснуть.
Месть, думал я, войдя в номер и бросив ключ на письменный стол, возможно, вышла из моды, но по-прежнему движет людьми. Тихая, покорная жена может со злобным смехом плеснуть уксуса в лицо Другой Женщины. Пятидесятилетний бухгалтер — улететь с деньгами ночным самолетом в Рио, представляя себе физиономию хозяина, который утром откроет сейф, чтобы выдать сотрудникам месячное жалованье. А добропорядочный гражданин вполне может прогуляться к своему «шевроле», достать из багажника дробовик и, вернувшись в ресторан, разнести голову официанту, вывернувшему блюдо с подливой на новое платье его жены.