А вот Джесон просто сиял. Он то и дело шутил, рассказывал много интересного о тех местах, по которым они проезжали, и всячески стремился вовлечь Гвинет в общую беседу, но она отвечала коротко и сухо. Марк, увлеченный поездкой, казалось, не замечал настроения матери.
Обедали они уже ближе к вечеру, в Челси. Марк впервые в жизни увидел столько еды, но еще больше, чем необычные блюда, его поразила конюшня, расположенная на заднем дворе ресторана, и после обеда Джесон и Гвинет дали ему возможность ее исследовать.
— Ты правда научишь меня ездить верхом, когда мы будем в Хэддоу-Холле? — спросил Марк. Конюх Джесона в это время придерживал лошадей под уздцы, а Марк кормил их с ладони сахаром.
Джесон искоса взглянул на Гвинет и ответил:
— Если ты захочешь. Впрочем, твоя мама тоже прекрасная наездница. Она может научить тебя не хуже, чем я.
— Ты научишь меня, мама?
— Мммм, — неопределенно протянула она, не желая поддаваться на лесть Джесона.
— Мама, а можем мы сходить на могилу бабушки? — спросил Марк и пояснил, обращаясь к Джесону: — Бабушка похоронена у церкви Святого Марка, это здесь, в Челси.
— Да, я знаю, — ответил Джесон. — Я был на ее похоронах вместе с твоей мамой.
Если он хотел напомнить ей о том, как близки они были в детстве, то напрасно тратил силы.
— Кладбище сейчас закрыто, — сказала Гвинет сыну. — Приедем сюда в другой раз.
— А ты знал моего дедушку? — спросил Марк у Джесона.
— Твоего дедушку Рэдли? Еще бы не знал. Он был моряком. Помню, как он взял меня однажды с собой на корабле. Когда мы будем в Хэддоу, я научу и тебя ходить под парусом.
Хэддоу. Опять Хэддоу.
Гвинет взглядом дала Джесону понять, что она об этом думает. Он улыбнулся ей, и она ответила ему улыбкой, но вовсе не потому, что сменила гнев на милость! Просто она устала сердиться.
Из Челси они выехали поздним вечером, и еще по дороге Марк уснул на руках у матери, но когда Джесон вынес его из коляски, моментально проснулся.
— А шоколад сегодня будет, мама? — спросил он, широко зевая.
— Ты же спишь уже, — возразила она.
— Нисколечко. Я совсем проснулся. Опустите меня на землю, сэр, я сам пойду. Вот видишь, мама?
Гвинет понимала, что в отличие от нее для Марка сегодняшний день был настоящим праздником, который не следует омрачать напоследок.
— Хорошо, — согласилась она. — Но только ты немедленно поднимайся к себе и ложись в постель. Я принесу шоколад тебе в комнату.
И тут Марк невинно — ах, не слишком ли невинно! — спросил:
— Возможно, дядя Джесон тоже любит шоколад?
Гвинет не хотелось выглядеть неприветливой в глазах сына, но еще меньше ей хотелось остаться наедине с Джесоном, пока она будет готовить на кухне горячий шоколад. Слишком уж велико у нее будет тогда искушение убить новоявленного попечителя. Ей не хотелось ни видеть его, ни говорить с ним. Ей хотелось побыть одной. И пусть Джесон уезжает с глаз долой, и как можно скорее.