— Приезжай, когда тебе будет угодно. Но сделай мне одно одолжение.
— Какое хочешь.
— Убирайся сейчас отсюда к черту!
Малкольм с удивлением посмотрел на него.
— Я сказал, прямо сейчас!
Малкольм повернулся к выходу, затем посмотрел через плечо на Дункана и пробормотал:
— Я действительно хорошо понимаю, что ты сейчас переживаешь.
Через несколько минут Дункан услышал удаляющийся шум мотора. Он посмотрел на закрытую дверь спальни и прошел в кабинет. Блзкджек дремал на своем любимом индейском коврике. Почувствовав приход хозяина и его обеспокоенность, пес встал, подошел к Дункану и лизнул ему руку.
Дункан упал на колени и зарылся лицом в мягкую шерсть собаки. Из его груди вырвался протяжный стон. Стоя на коленях, он невидяще смотрел в пустоту, прокручивая в мыслях картину трагедии снова и снова. Что-то случилось с Эскалибуром. Но что?
Дулси сидела на кухне, перебирая пальцами розовые четки. Ее губы беззвучно шевелились, когда Дункан вошел. Казалось, она полностью сосредоточилась на молитве, потому что вздрогнула, услышав его голос.
— Где Джордж?
— На конюшне, сеньор Карлисл. Он чувствует себя виноватым в том, что произошло с сеньорой.
— И он не ошибается, должен я сказать!
— Я молюсь за сеньору. Она поправится?
Дункан заставил себя говорить нормальным тоном. Дулси ни к чему не причастна. Было бы нечестным срывать на ней свою злость.
— Доктор уверил меня, что твои молитвы будут услышаны. Миссис Карлисл будет в порядке через несколько недель.
Дулси отложила четки:
— Пожалуйста, скажите об этом Джорджу.
Дункан кивнул и покинул кухню. Он абсолютно не замечал времени и, выйдя на улицу, удивился, что уже вечер. Солнце зашло, на востоке показались первые звезды.
Он нашел Джорджа в деннике Эскалибура.
— Как он? — спросил Дункан.
— Дулси дала мне мазь для ран. Кровь уже остановилась. А как миссис Карлисл?
— У нее сотрясение мозга. Что, к черту, произошло, Джордж?
Джордж опустил голову и уставился в пол. Руки его нервно теребили рубаху.
— Я не знаю, сеньор. Я заметил, что конь немного возбужден, но был уверен, что сеньора сумеет его успокоить.
— Ты замечал что-нибудь подозрительное до этого? Он не отказывался от корма?
Джордж наконец-то поднял голову и взглянул Дункану в глаза:
— Если бы с ним что-то происходило, я бы обязательно вам сказал. Я люблю этого жеребца, сеньор.
— Но Эскалибур не может понести просто так. Должна быть какая-то причина!
— Я понимаю. Он был все еще возбужден, когда я вел его обратно. Он не успокаивался до тех пор, пока я его не расседлал. С тех пор он в полном порядке, если не считать порезов.