Откуда-то со стороны послышался скрип тормозов. Ханыга-доброхот подозрительно быстро дематериализовался, и я понял — мечты начали сбываться.
— Ну и ну… И впрямь ты, Серега… — пробасил знакомый голос. Кружаков? Он и есть. — Давай-ка, поднимайся, поднимайся, сейчас пособлю…
Я попробовал подняться — единственно для того, чтобы продемонстрировать старшему лейтенанту, что затея эта абсолютно бессмысленная. К моему удивлению, всё оказалось не так плохо. Ноги подкашивались, но потихоньку шагали в сторону «лунохода». Дяде Грише даже не пришлось меня слишком сильно поддерживать…
— Хорошо, хоть Васька Колупаев тебя видел, когда ты к нам в РУВД приходил, — говорил минуту спустя дядя Гриша, заводя машину и трогаясь с места. — Запомнил и мне позвонил — мол, приятель твой тут на травке разлегся, не ровен час заберут…
Он говорил что-то еще, но я уже не понимал, что значат скользящие мимо сознания слова, хотел перебить журчащую речь, сказать, что мне срочно надо в больницу, к хорошему токсикологу… Хотел и не смог. Снова провалился в беспамятство.
2
Не знаю, какое время спустя ко мне снова вернулась способность к восприятию окружающей действительности. Похоже, я опять провалялся без сознания достаточно долго. Хотя наверняка утверждать трудно. Но судя по тому, под каким углом падали в окошко солнечные лучи, — вечерело.
Я вновь лежал — на сей раз на чем-то мягком. И болезненные ощущения несколько поумерились. Больница? Возможно… Кружакову вполне логично было бы отвезти меня именно туда.
Но это оказалась не больница — убедился я с первого взгляда. Даже в патриархальном Лесогорске стены в больничных палатах едва ли обшивают некрашеными, грубо обструганными досками. Равно как и в вытрезвителях, и управлениях внутренних дел… Куда еще мог отвезти меня Кружаков? Или встреча с ним и разговаривающим памятником мне лишь примерещилась? Тоже вариант…
Тем не менее — где я?
Визуальная разведка ни в малейшей степени не прояснила сей животрепещущий вопрос. Небольшая комнатушка — дощатый пол, дощатый потолок, дощатые стены — оказалась вызывающе, демонстративно пустой. Единственный предмет обстановки — топчан с лежащим на нем агентом Хантером.
И больше ничего. Даже лампочки под потолком нет, источник освещения — небольшое окно…
Столь же пустыми оказались мои карманы. Что револьвер исчез из подплечной кобуры, я убедился еще в парке. Теперь и сама кобура куда-то подевалась…
Вздохнув, я попробовал сесть. Получилось. Топчан громко скрипнул, и тут же скрипнула дверь комнатушки. Вошел Кружаков.
— Ну слава богу, оклемался вроде, — приветствовал он меня.