Тогда на южнотеменском шляхе я Северина Почкина спас от расставания с умной головой. Благодаря этому дворянство заработал, плюс земельный надел ухватил от Храма Чистоты.
Извержения памяти закончились и я смог включится в текущий момент своей жизни. Сейчас я без всяких цепей, ничего не болит, уже за оградой Завода. Шмотки все грязные пыльные, как у бездаря-бродяги, за куртку уцепилась консервная банка с какой-то плесенью внутри. Конечно, лучше бы знать, как я здесь оказался, но можно и в неведении остаться, все равно больше партизанить не буду. Вот если получу полномочия, тогда въеду в промзону как дядька Черноморг на белом коне в сопровождении тридцати трех людоедов-мутантов. Или не въеду, даже если уговаривать станут. Чего мне инициативничать и изучать стреляющую пушку со стороны дула? Пусть пацаны вертятся, а мне пора с фразками баловаться, сидеть в палатах каменных или во главе стола.
Когда я поднимался и первые шаги делал, движения были какие-то порывистые неловкие. Такое ощущение складывалось, что части тела не слишком знакомы друг с другом, отсюда непригнанность и движения вразнобой. Иной раз думать приходилось, куда ногу поставить и в какую сторону ее согнуть. Но тут на помощь стрелочки являлись. Стрелочки в поле моего зрения учили меня прямохождению, итти их налево!
Повозку-мерседес у меня, конечно, гады-разбойники угнали, не сыскал я своих коней с яблоками, вокруг меня ни зги, ни пешего ни конного не видать. Да и мне лучше на встречу не напрашиваться.
Пробирался я до постоялого двора по кустам кизила и крапивы вдоль Второго Березовского тракта, роняя три тысячи тридцать три матюга на каждые тысячу шагов. Хорошо, что банде “генератов” не встретился. Но каким-то двум поножовщикам, похоже сектантам, все-таки попался.
Они прыгнули на меня из засады. Они были сзади, я к ним, соответственно, спиной. Но я их почувствовал, настолько хорошо услышал, что даже увидел.
Слышали затылок со спиною, вообще любой участок тела был восприимчив, будто везде имелись уши. Слуховые мембраны просто блуждали по телу. И запах — аромат немытых шкур — шибанул в нос. Не только это, даже аромат злобной мужественности почувствовался. Шум шагов, шелест одежды, скрип кожаной амуниции, все сплелось в общую картину.
Один из сектантов заходил прямо в спину и его клинок был направлен острием под мою лопатку. Я упал на колени и лезвие прошло над плечом. Другой нападающий был чуть левее и он должен был приголубить меня палицей с гвоздями. Поэтому руку с клинком я перехватил за запястье и локоть. Затем, взяв ее на излом, направил лезвие в сторону второго разбойника. Занавес опустился для этого персонажа, поскольку он напоролся на острие — к своему сожалению, к моему счастью.