Разминая затекшие во время операции мышцы, профессор ответил, немного подумав:
— Голубушка, алгоритм партизанских действий непостижим. Возможно, я проявил изобретательность и героизм.
— М-да. Выпив для храбрости, ты чуть перебрал и стал безрассуден. Понимаю.
— Кстати, человека мы, оказывается, спасли. Так сказать, заодно.
Они помолчали, отпив еще по глотку из больших чашек. Виктор Робертович напряженно размышлял. Многое, очень многое было странным в загадочно похищенном пациенте. Но самая главная загадка была недоступна пониманию людей, далеких от медицины.
— Понимаешь, Вика, — решил он объясниться, — так кровить он был не должен.
Как и ожидалось, к его опыту и знаниям отнеслись без должного почтения.
— Растрясло, наверное, — ответила она рассеянно.
Не встретив понимания, Файнберг решил проверить свою догадку самостоятельно. Выписав направление на анализ, он вызвал медсестру и отдал ей бланк.
— Голубушка, отнесите это в лабораторию. Будет готово, передайте по смене.
Виктория Борисовна тоже анализировала события. Разумеется, со своей точки зрения. Беспорядочное нагромождение нелепостей никак не желало укладываться в стройную правдоподобную картину. Она тоже решила поделиться сомнениями:
— Ни черта не понимаю! — Чашка со стуком встала на стол. — Интересно, что вообще происходит? Кому мог понадобиться парнишка?
— Может, он сам знает? Ты не спрашивала?
— Он по-русски — меньше, чем я по-английски. Да и времени не было.
Виктор Робертович допил чай и решительно поднялся:
— Сейчас есть. Пошли...
Мананга лежал, укрывшись одеялом до подбородка. «Панацея» все же не Нигерия — ему было прохладно. После потери литра крови негра знобило. На соседней койке сопел сосед. Из капельницы в него вливалась какая-то желтоватая жидкость. Грохот в коридоре пациентам люкса не мешал. Один вспоминал далекую родину, другому снилось что-то спокойное и безмятежное. Дверь открылась, впуская профессора и Викторию Борисовну.
— Тампук, ты как? — улыбнувшись, спросила она с порога.
Негр отреагировал как обычно — расплылся в улыбке, демонстрируя крепкие белые зубы, и ответил вопросом на вопрос:
— Что уас без покоит?
Вошедшие переглянулись.
— Многое, — сказала Виктория Борисовна и улыбнулась, настолько жизнерадостно выглядел ее питомец.
— Ду ю спик инглиш? — непринужденно поинтересовался Файнберг с чудовищным акцентом раннего советского происхождения, доказывая, что выучить язык туманного Альбиона по книжкам можно. Но разговаривать на нем после этого под силу только смелым людям. Впрочем, трусом профессор не был.
— Йес! — почти завопил Мананга, неожиданно обретая возможность общаться хоть с кем-нибудь.