Ночь была ясной и прохладной, почти холодной. Луна уже давно поднялась среди бесконечной россыпи звезд. Глядя на все еще непривычные для него созвездия, Скаурус подумал: пытаются ли видессиане читать по ним свою судьбу? Такие попытки хорошо вписались бы в их веру, но он не мог вспомнить ни одного упоминания об астрологии в Империи. Нейпос, наверное, должен это знать. Эта мысль быстро мелькнула у него в голове и так же быстро исчезла.
Трибун все еще брел по направлению к северу; очень скоро он миновал римские укрепления и пошел к лагерю намдалени. Обошел его стороной, не желая встречаться с островитянами, и услышал в отдалении женские вопли. Голос принадлежал Комитте Рангаве. Наверное, Туризин Гаврас дорого бы дал за то, чтобы она оказалась в эту минуту на другой стороне Бычьего Брода.
Скаурус желчно рассмеялся – он слишком хорошо понимал подобное чувство.
Его смех испугал кого-то, человек громко втянул в себя воздух, затем раздался полувопрос-полувызов:
– Кто здесь?
Еще одна женщина, голос более низкий, чем у Комитты, и с глухим акцентом. Марк вгляделся в темноту.
– Неврат? Это ты?
– Кто?.. – начала она снова и прервала себя. – Скаурус?
– Да. – Трибуну было приятно видеть ее. Она и ее муж не жили больше в лагере легионеров, присоединившись к нескольким двоюродным братьям Сенпата Свиодо, которые вместе с другими васпураканами стали под знамена Гавраса. Марку не хватало их обоих: отважного Сенпата с его лютней и дерзкими шутками и его жены, которую трибун полюбил за смелость и ясную голову. Он слегка им завидовал, считая образцом счастливой семейной пары.
Неврат медленно подошла к нему, осторожно ступая в темноте. Ее черные, блестящие волосы, падали локонами на плечи. Как обычно, она была одета как солдат: в тунику и штаны, на поясе у нее висел меч.
– Что ты делаешь здесь в такой поздний час?
– Почему бы мне и не побродить в такой поздний час? – парировала Неврат. – Я представляю себя кошкой, крадущейся в темноте, к тому же ночь такая красивая… Ты не находишь?
– А? Да, пожалуй, красивая ночь, – ответил Скаурус машинально. Какая бы красота ни окружала его, она была для него потеряна.
– У тебя все в порядке? – неожиданно спросила Неврат, коснувшись рукой его плеча.
– Нет, не очень, – ответил он после долгой паузы.
– Могу ли я чем-нибудь помочь?
Прямой и точный вопрос. Неврат была из тех, кто задает подобные вопросы только тогда, когда в них есть явная необходимость.
– Спасибо. Боюсь, что от моих бед нет лекарства. – Он боялся, что она будет настаивать, но Неврат только кивнула: