Стерн отошел в сторону, направил объектив на Василича.
— Улыбнись.
Улыбка получилась кривая, похожая на болезненную гримасу человека, которого вот-вот стошнит прямо на стол. Стерн сделал еще несколько фотографий Василича, сидящего перед полупустой тарелкой. Затем взвел рычажок съемки с замедлением, положил на подоконник стопку пожелтевших от времени журналов «Смена», а на нее поставил фотоаппарат, нажал кнопку. Подскочив к столу, сел рядом с хозяином, положил руку на его плечо. Наконец Стерн сел к столу, разлил водку. На сей раз выпили без тостов.
— Письмо от кого получил? — спросил Стерн как бы невзначай.
Василич подпер подбородок кулаком и надолго задумался над вопросом. Говорить о том, что сын со дня на день выписывается с зоны, ему явно не хотелось. Раз уж соврал в первый раз про геологическую партию, надо и дальше гнуть эту линию. А может, Василич до сих пор находился под впечатлением от увиденной в комнате постояльца сумки, полной оружия и патронов?..
— Приятель прислал письмо, — наконец выдавил он из себя. — К себе зовет, погостить. У него дом в деревне, во Владимирской области. Рыбалка, грибы пошли. Может, и съезжу на день-другой. Не дольше. А ты тут один пока поживешь.
— Поживу, — согласился Стерн.
— Тут вот какое дело... Приятель просит костюм ему тренировочный купить и кроссовки. Какого цвета лучше взять? Я от моды отстал.
— Сейчас на вещевых рынках большой выбор шмоток. А цвет?.. Лично мне синий нравится. А размер какой у него? — спросил Стерн.
— Ботинки — сорок второй. А одежды — сорок восьмой.
— Размер ходовой. И кроссовки, и костюм купишь на любом рынке. А роста твой товарищ какого?
— Метр семьдесят пять примерно.
— И рост стандартный. Когда будешь брать костюм, выверни его наизнанку. Посмотри, ровная ли строчка и швы, как подкладка пришита. Проверь «молнии» и резинки.
— Проверю, — безучастно кивнул Василич.
Стерн налил себе стакан фруктовой воды, пахнущей какой-то химией, сделал пару глотков, вытер губы.
Затем встал, подошел к окнам и по всему периметру террасы задернул желтые занавески.
— Не люблю, когда соседи по окнам глазеют.
— Глазеть забор не позволяет, — возразил Василич.
— И все же так уютнее.
Стерн вернулся к столу, встал перед хозяином, сложив руки на груди, и вдруг неожиданно, что есть силы, ударил ногой по стулу. Василич, не успев осознать, что произошло, вместе со стулом грохнулся на пол. В серванте загремела посуда. Теперь Стерн ударил Василича ногой в бок. Хозяин застонал, Стерн ухватил его руками за шиворот майки так, что ткань затрещала, потянул, поставил на ноги. Хозяин был настолько ошарашен поведением квартиранта, что не в силах был произнести ни слова. Правой рукой Стерн ухватил Василича за волосы, запрокинул его голову назад. Пальцами левой руки вцепился в нижнюю губу, стал выкручивать ее по часовой стрелке и тянуть на себя. Василич закричал. На глаза навернулись слезы боли.