В зале засмеялись.
— Я говорю «предположим», — улыбнулся Борисов. — Лично меня боевики покупать не пробовали. Возможно, только потому, что домашнего телефона не знают. А рабочий телефон слушают друзья с Лубянки.
— И домашний слушаем, — крикнул кто-то.
Смех в зале сделался громче.
— Значит, хотя бы я вне подозрений. — Борисов развел руками. — Итак, предположим, чиновник снабдил их картами и схемами объекта. Перед операцией боевики прошли курс соответствующей подготовки, много раз репетировали эту сценку в полевых условиях. Даже соорудили макеты станции, скажем, в одну треть натуральной величины.
Колчин наклонился вперед, тронул Шевцова за рукав пиджака.
— Что-то срочное? — прошептал Шевцов.
— Срочное, — ответил Колчин. — Можно вас на секундочку?
— А подождать не можешь?
— Никак нет.
Шевцов поднялся, сделал знак Борисову: мол, извините, но продолжайте без меня. Вслед за Колчиным вышел из зала в просторный холл, где за письменным столом дежурный офицер в штатском коротал время за разгадыванием кроссворда. При появлении начальства офицер тут же спрятал книжку с кроссвордами в стол.
— Мы зациклились на одной-единственной версии: диверсия на АЭС или в хранилище ядерных отходов, — сказал Колчин. — Я был у сестры Людовича. И пришел к выводу, что этот персонаж в нашем деле — не случайный.
— На чем основаны такие выводы?
— Пока это лишь предположение, — ответил Колчин. — Вот сейчас этот мужик из «Минатома» говорил о чиновниках, которые за большие деньги могут продать боевикам карты и схемы АЭС. Теоретически могут. Возможно, что Людовича использовали в тех же целях. Он располагает важной информацией о многих важных оборонных объектах страны, которые он строил. Короче, надо вылетать в Пермь. Там умерла жена Людовича, там живет его единственный друг. Если повезет...
— Вот опять ты за свое, — оборвал его Шевцов. — Вылетать. Дадим поручение нашим сотрудникам из местного управления ФСБ, они решат все вопросы за день-другой.
— Я бы хотел сделать это сам, — настойчиво сказал Колчин.
— Иди в канцелярию, — кивнул Шевцов. — Выписывай командировку на один день.
— На два дня.
— Не смей со мной торговаться. Мы не на базаре. Ладно, пусть будет два дня.
Москва, Крылатское. 1 августа
Этот будний день предпринимателя Николая Павловича Трещалова был заранее расписан по часам. Но все планы рухнули еще ночью, когда совершенно неожиданно разболелся зуб. Трещалов проснулся, терпел, сколько мог, пытаясь снова заснуть. Но боль распространилась на верхнюю челюсть, захватила затылок. Трещалов поднялся с кровати и стал, как раненый зверь, метаться по большой квартире, вспоминая, где находится домашняя аптечка.