— Они только не знали, что в дело вмешается профессор Сальва, — заметил нунций.
— И особенно того, что князь Ринальдо будет предупрежден кардиналом Бонино, получившим сведения от отца Строба во время исповеди, — дополнил Адриен.
В этот момент слуги в ливреях и белых перчатках бросились к двери, в которой показалась красная сутана его преосвященства кардинала Бонино, который явно вернул себе былую самоуверенность. Его благородное, массивное лицо напоминало собравшимся, что перед ними один из самых влиятельных князей церкви. Все встали в почтительном приветствии.
— Прошу садиться, господа, — сказал кардинал по-французски. — Я зашел просто так, чтобы немного побыть в вашей компании. Заодно хотелось бы выразить вам мою благодарность. Но хотелось бы также, чтобы вы оказали мне милость. Сказать какую? Так вот, я хотел бы присутствовать при окончании перевода этого манускрипта, решительно являющегося довольно любопытным сокровищем!
— Как угодно вашему преосвященству, — ответил нунций. — Я с большой охотой продолжу переводить, тем более что манускрипт этот довольно причудливый, отступающий от нормы, в котором чувствуется особая нечестивость.
— Это ничего, — сказал кардинал. — Видите ли, есть тексты, привлекающие своим цинизмом. По крайней мере они вскрывают точки зрения, знать которые нам не мешало бы… Но мы заперты здесь, как в крепости. Неплохо бы время от времени выходить подышать свежим воздухом.
— Отравленный воздух, ваше преосвященство! — воскликнул нунций, покосившись на Сальва.
— Ничего, наденем маски, — нашелся Бонино. Его предложение вызвало смешок присутствующих.
А кардинал, подмигнув, изрек:
— Larvatus prodeo[22], не правда ли?
в которой Сильвестр прибывает в Рим, а Сальва решает приостановить чтение «Жизнеописания», и что из этого последовало
«Выйдя из геенны, Сильвестр поспешил высвободить душу своего отца. Но она не умела летать. В бессильном порыве помахав своими слабенькими крылышками, душа Марскона упала на землю.
— Сын мой, не надо было приходить за мной. Видишь, я не способен покинуть землю, где родился.
— Ты можешь это, — убежденно произнес Сильвестр. — Думай о мягкой теплоте Рая, где жена твоя Сабинелла с радостью ждет тебя.
— Я не перенесу ее взгляда. Я был так непримирим с нею. Сможет ли она простить такое преступление?
— Небо простило тебя. Ты был обманут Сатаной. Лети же! Войди в свою обитель.
Душа попыталась взлететь, но усилия ее были такими жалкими, что, казалось, ей и в самом деле не удастся это сделать. Тут послышался скрипучий голос с дерева — то заговорил попугай Гермоген: