Внезапно ближайшая переборка заняла сначала место палубы, а потом потолка. Живот у Дева скрутило. Ускорение вдавило лицо в оплетающую сеть. Он вцепился пальцами в тесьму и, подвешенный в ней, мог лишь беспомощно поворачиваться то туда, то обратно, закрыв глаза и моля судьбу, чтобы все это поскорее кончилось.
Потом палуба снова вернулась на свое место, сигнал тревоги смолк. Чувствуя, что у него кружится голова, Дев начал разматываться.
— Что происходит? — спросил один из соседей. — По-моему, ничего подобного не было со времени Каттамаскара.
Ему ответил хорошо знакомый голос, от которого Деву стало не по себе.
— Мы потеряли крейсер и почти все новые истребители, а человеческого материала осталось не так уж много. И еще внушает опасения вновь прибывшая военная группировка. Эти люди заметно отличаются от тех, с кем мы имели дело до сих пор. Другой тип кораблей, другой стиль командования. Нужно срочно заняться анализом их тактики.
Другой стиль командования? А что, если вновь прибывшей группировкой руководит человек, хорошо владеющий Силой? Может быть, даже… настоящий рыцарь-джедай, который прошел полный курс обучения тому, с чем едва успела соприкоснуться мать Дева?
Но ведь Империя охотилась на джедаев, преследовала и уничтожала их.
Да, но теперь-то Император мертв, и какой-нибудь случайно уцелевший джедай мог не побояться раскрыть себя.
Все это, однако, относилось исключительно к области предположений. Дев размотался и увидел, что прямо перед ним, глядя на него сверху вниз большими влажными глазами, стоит сси-руу. Тот самый, который так успешно успокаивал его разгулявшиеся нервы с помощью «процедуры обновления»: Ш'тк'ит, официально именуемый Старшим, которого, однако, между собой все уважительно называли Вороненым. Он принадлежал к другой расе сси-руук, чем Фирвиррунг: сверкающая сине-черная чешуя, более узкое лицо, длиннее хвост. Раса Вороненого имела большее влияние у себя на родине, а раса Фирвиррунга — в военных кругах.
Дев понимал, что должен рассказать Вороненому о том, что почувствовал… Но понимал и то, что это будет означать: его тайное пристрастие выплывет наружу. Дев опустил голову.
— Приветствую вас, Старший…
— Ты чем-то расстроен? — спросил Вороненый.
Его черные обонятельные языки трепетали, принюхиваясь. Изо всех сси-руук он был самым восприимчивым к тончайшим изменениям запаха человека, которыми всегда сопровождается взволнованность.
— Такая… трагедия, — осторожно подбирая слова, ответил Дев. — Так много боевых дроидов погибло. Эти несчастные люди только что обрели новую жизнь, познали, что такое счастье. И вдруг все оборвалось. Мне жаль моих… других людей, Старший. Как им не повезло! Какое горе!