Он нашел в деле заключение судебно-психиатрической экспертизы и перечитал его. У психиатров института имени Сербского вменяемость Калмыкова не вызвала никаких сомнений. Состояние исследуемого было классифицировано как эбулия: «Отсутствие побуждений, утрата желаний, полная безучастность и равнодушие к любым проявлениям жизни».
Эксперты ошиблись. Этот человек был не равнодушный к жизни.
* * *
Он был мертвый.
* * *
Это состояние подсудимого предопределило и атмосферу в зале. Процесс шел гладко, но тягостно. Даже Кучеренов не возникал. Он сидел с видом человека, который знает, что его время придет.
Публики с самого начала было немного — местные пенсионеры, любители судов, особенно бракоразводных процессов, случайные посетители, оказавшиеся в здании суда по своим делам и из любопытства заглянувшие на процесс. После перерыва на обед никого из них не осталось. Лишь в первом ряду сусликом торчал не пропускавший ни одного суда маленький неопрятный старик с яйцеобразной лысиной, обрамленной длинными сальными волосами, да в заднем ряду небольшого зала сидели пятеро молодых людей, которых судья Сорокин видел из окна своего кабинета. Они не переговаривались, ничего не записывали. Слушали внимательно, никак не выражая своего отношения к происходящему.
Они появились и на второй день и молча просидели от начала до конца. Сорокин понял, что они намерены присутствовать на всем процессе. Они все больше интересовали его. Он приказал начальнику охраны проверить их документы и записать фамилии. На листке, принесенном ему в кабинет перед началом утреннего заседания, стояло: «Перегудов, Пастухов, Хохлов, Злотников, Мухин».
— Документы в порядке, — доложил охранник. — Предъявили без звука.
«Перегудов».
Судья вспомнил. Это был руководитель реабилитационного центра, в котором Калмыков сначала долечивался, а потом работал санитаром.
Доктор Перегудов.
— Перегудов — старший из них? — спросил он.
— Так точно.
— Попросите его зайти ко мне после заседания.
— Слушаюсь. Доставлю.
— Вы не можете его доставить, — возразил судья. — Он не подсудимый. Попросите его зайти. Скажите, что это моя просьба.
— Будет исполнено.
Но вечернее заседание круто изменило ход процесса и заставило судью забыть о приглашении.
* * *
Еще во время обеденного перерыва прокурор по-свойски сообщил ему, что его следователь накопал кое-что новенькое и это делает исход суда совершенно ясным. Но что именно накопал следователь, не сказал, лишь многозначительно пообещал:
— Узнаешь. Попомни мои слова: этот парень станет майором.
— Нашел заказчика? — предположил Сорокин.