Поразмыслив, я оставил ее на месте. Пусть будет. Незачем раньше времени настораживать моих контрагентов. Пусть думают, что контролируют обстановку. А там посмотрим.
Пока я возился с детектором, светодиод на моем магнитофоне погас. Не померк, как бывает, когда слишком далеко удаляешься от передатчика, а выключился.
Это могло значить только одно: что мой чип обнаружили. И уничтожили или блокировали. Я предусматривал эту возможность. Неприятная была возможность.
Нехорошо подслушивать чужие разговоры. И главное, никаких сомнений в том, откуда в кабинете Профессора появился «жучок», не могло и возникнуть. Но теперь, когда я нашел и у себя такой же подарок, совесть моя успокоилась. Ну, квиты.
Я извлек магнитофон из машины, отошел в сторонку, перемотал пленку и включил воспроизведение. Свой чип я активизировал только перед самым уходом. Во-первых, потому что разговор, который шел в моем присутствии, мне ни к чему было записывать. А главное — из опасения, что «жучок» обнаружат при мне. И тут было бы полное «ай-я-яй».
С минуту в динамике стоял лишь шелест фона. Потом раздался голос подполковника Егорова:
— Лихо, Профессор. Я бы на такой блеф не решился. «Проводите нашего гостя». А если бы он ушел?
— Вы считаете, что я блефовал? — прозвучал скрипучий голос Профессора.
— А нет?
— Вы циник, Егоров.
— Я практик.
— Ошибаетесь. Мы сегодня уже говорили об этом, но вы, вероятно, не поняли. Вы облечены высшим доверием. А значит, вы политик. Хотите того или нет. А политик должен верить в то, что делает. Иначе грош ему цена. И ни на какую серьезную карьеру он не может рассчитывать. Ваши впечатления?
— Крутой паренек. Пятьдесят штук снял — и глазом не моргнул. Если у него такие гонорары, чьи же конфиденциальные поручения он выполнял? И какие?
— Незачем гадать. Важно другое. Это ложится в легенду. Наемник. А кто его нанимал и для чего — второй вопрос. Когда он был в Японии?
— С седьмого по шестнадцатое октября. Вылетел в Токио прямым рейсом из Шереметьево-2. Вернулся через Осаку автомобильным паромом до Владивостока. Там погрузил купленную машину на платформу и сопровождал ее в рефрижераторе до Москвы. Договорился с водителями рефрижератора, «рефами». За бабки, конечно.
Боялся, как бы тачку по пути не раздели. Так что все складывается как надо.
— Эти «рефы» смогут его опознать?
— Смогут, конечно. Но кто их будет искать и допрашивать?
— Ну, допустим. Сколько ему лет?
— Двадцать семь.
— Ощущение, что старше. Не внешне. По сути характера.
— Чечня. На войне люди быстро взрослеют.
— Вас что-то смущает?
— Кое-что. Честно сказать, если бы не Япония, я бы его заменил. Хоть это и очень сложно.