Наши шансы на успех не слишком велики, но мы обязаны их использовать.
— Все это демагогия, — хмуро отозвался Бен-Ари.
— Вы тоже так считаете, полковник? — обратился Блюмберг к Голубкову.
— Я хотел бы сначала послушать вас, — ответил Голубков, — и узнать, какая роль отводится в вашем плане России. А потом уж принимать решение об участии или неучастии. Точней, это решение будет принимать мое руководство.
— Не кажется ли вам, джентльмены, что полковник высказал здравую мысль? — переведя слова Голубкова, обратился Блюмберг к присутствующим.
— Кто этот третий человек, посвященный в детали вашего таинственного плана? — попыхтев своим «Данхиллом», спросил англичанин.
— Сэр Генри Уэлш.
— Вот как? Адмирал? Вы с ним встречались?
— Семь дней назад.
— Матерь Божья! Адмирал! Мы с ним… Впрочем, это неважно, — оборвал себя сэр Роберт. — Как он себя чувствует?
— Дай бог нам так чувствовать себя в его возрасте. Если нам будет суждено до него дожить.
— Адмирал! — повторил сэр Роберт. — И он одобрил ваш план?
— Более того, — подтвердил Коллинз, — без его активной поддержки не состоялось бы это совещание.
— Мнение сэра Генри меня убеждает, — подумав, заявил англичанин. — Да, убеждает.
Каким образом, мистер Блюмберг, вы собираетесь ввести каждого из нас в курс его роли?
— В персональных беседах, сэр. Надеюсь, вы позволите мне начать с беседы с полковником Голубковым? Российской стороне предстоит исполнить главную и самую трудную роль. И он сегодня же должен вернуться в Москву. Мы уже очень близки к цейтноту.
— Еще один вопрос, мистер Блюмберг, — вмешался в разговор израильтянин. — Если инструктаж будет носить персональный характер, зачем вы собрали нас всех вместе?
— Мне хотелось, чтобы вы увидели друг друга. Не на мониторах компьютеров, а вот так — глаза в глаза. И чтобы вы пожали друг другу руки. На этом я, разумеется, настаивать не могу.
Первым на это неожиданное предложение откликнулся Коллинз, — Why not? <Почему нет? (Англ.)> — сказал он и подошел к Голубкову, протягивая руку. — Мне было интересно познакомиться с вами, полковник.
— Мне тоже, мистер Коллинз.
Последовал взаимный обмен рукопожатиями:
— Сэр Роберт!..
— Мистер Блюмберг!..
— Подполковник!..
Бен-Ари суховато ответил на приветствие Голубкова и негромко по-русски сказал:
— А Пилигрима мы все равно получим. Он от нас не уйдет. Знайте это, полковник!
— Why not? — ответил Голубков. — Лично я ничего не имею против.
— И все-таки это историческое событие, — заключил Блюмберг и допил свой джин.
— Пойдемте, Константин Дмитриевич, погуляем, — обратился он к Голубкову. — Когда-то еще вы увидите весну в Египте.