Ребром. В итоге мы не получаем ни да, ни нет, а фактически — нет. И никто за это не отвечает.
— Согласен. Вариант второй, — невозмутимо продолжал Голубков. — Ты немедленно едешь сам знаешь к кому и докладываешь о ситуации. А мой рапорт с твоей резолюцией отправим завтра, в досыл.
— Немедленно? — переспросил Нифонтов. — А ты знаешь, сколько сейчас? Посмотри на часы!
— Без шести три.
— Ночи, — уточнил Нифонтов.
— Да, ночи. Если ты еще не совсем забыл свое лейтенантское прошлое, то должен помнить, что клиента нужно брать теплым. И лучше всего — прямо из постели. Твое оправдание — форс-мажор. Это так и есть. А у него будет до утра время подумать и принять решение.
— Да не примет он никакого решения! Никакого, понял?
— Примет. Персональное и ответственное, — уверенно возразил Голубков.
— Какое?
— Знаешь, Александр Николаевич, мы профессионалы в своем деле. А эти люди — в своем. На кой «пик» нам сушить за него мозги? Пусть сам.
— Замотает, — после некоторого раздумья проговорил Нифонтов. Еще подумал и уверенно повторил:
— Замотает. Не скажет ни да, ни нет. Собственно, лично против него я ничего не имею. Были у нас кураторы и похуже. И даже, возможно, говном я обозвал его не совсем справедливо. Но он — чинодрал. Это очень точное русское слово. Не чиновник, а именно чинодрал. Почувствуйте разницу. Как и все они там.
И этим все сказано. Сам принять решение он не рискнет, дело уж больно… сам понимаешь. А обратиться наверх… Выше его, в сущности, только трое.
— Четверо, — поправил Голубков.
— Третий — Президент. А кто четвертый?
— Господь Бог.
— Думаешь, он о нем вспомнит?
— Речь идет о тысячах или даже десятках тысяч жизней.
В кабинете вновь воцарилось молчание. Его прервал Голубков:
— Глядя на тебя, Александр Николаевич, я вспоминаю одну песенку. Ее пела Пугачева. «Как хорошо быть генералом». Если бы она увидела тебя сейчас, наверняка вставила бы в текст слова: «Но не всегда».
— Про тебя, между прочим, у нее тоже есть песня, — огрызнулся Нифонтов. — «Ах, какой был мужчина, настоящий полковник». И главное слово в ней — был. Как бы эта песенка не стала для тебя вещей. Так что ты не очень-то тут «пик-пик»!
Он еще помолчал, потом шумно вздохнул и встал.
— Ладно, «пик-пик-пик»! Ладно! Где наша не пропадала!
Через пять минут он появился из примыкавшей к его кабинету небольшой комнаты отдыха в генеральском мундире, как всегда ездил к начальству, и взял трубку телефона спецсвязи.
— Нифонтов. Доложите, что я прибуду через двадцать восемь минут… Разумеется, разбудить!
Он отключил связь и молча пошел к выходу. С порога обернулся: